моим движениям, вызывая напряжение мышц. Вообще, эффект силовых упражнений достигается за счет появления микроскопических разрывов в мышечной ткани, в ходе заживления которых мышцы и растут. Отсюда и боль, которая держится день-другой после интенсивной тренировки. Концентратор предназначен для того, чтобы ускорять процесс, а придумал эту машину, вероятно, сам дьявол.
Гармони опускает лицевой щиток мне на глаза.
Мое тело по-прежнему находится в зале, но я вижу вокруг скалистый марсианский пейзаж. Я бегаю и прыгаю день за днем, преодолевая сопротивление машины, которое нарастает не только в зависимости от воспроизводимой ситуации, но и по желанию Гармони. Выбрать можно и другую местность – земные джунгли, где я соревнуюсь в беге с пантерами, или изрытую кратерами поверхность древней Луны, еще до освоения человеком. Однако меня неизменно тянет домой на Марс с его красными скалами и опасными ущельями. Иногда Гармони надевает другой костюм и мы бегаем наперегонки.
Она не жалеет меня – такое впечатление, что хочет загнать насмерть, – но я не сдаюсь.
– Если тебя не тошнит во время тренировки, значит недостаточно стараешься, – смеется она.
После такой беготни болит все тело от головы до пяток. Девушки Микки делают мне массаж каждый день. Несмотря на усталость, получаю массу удовольствия, но когда просыпаюсь три дня спустя, меня выворачивает наизнанку. Зажмурив глаза, трясусь в ознобе, слушая поток ругани за дверью.
– Надо все делать по науке, злобная ты ведьма! – орет Микки. – Он станет шедевром моего искусства, но только если ты не смажешь краску на холсте, пока она не высохла. Не порть мою работу!
– Он должен стать совершенным! – парирует Гармони. – Скажи, Танцор! Если он покажет слабость хоть в чем-то, в училище его раздавят, как клопа.
– Это ты хочешь его раздавить! – вопит Микки. – Ты его портишь! Его организм еще не готов к таким нагрузкам.
– Он не возражал.
– Потому что не знает, что может возражать! Танцор, она же понятия не имеет о биомеханике, запрети ей трогать моего парня!
– Это с каких пор он твой? – смеется Гармони.
Микки говорит уже спокойнее:
– Танцор, послушай, Дэрроу сейчас – как призовой жеребец из тех, что были на Земле. Красавец, способный скакать сколь угодно быстро, только погоняй. Быстрее, еще быстрее – пока не разорвется сердце и он не упадет замертво.
После долгой паузы раздается голос Танцора:
– Арес, помню, как-то сказал: чем жарче огонь, тем крепче сталь. Гоняйте парня.
Забыв про тошноту, чувствую вскипающий гнев. Микки сомневается в моей силе? Ну-ну. Да и Танцор напрасно считает меня своим послушным орудием. На Гармони я не сержусь. В ее голосе, в глазах я ощущаю родственную душу. Она тоже кого-то потеряла, это читается на здоровой половине лица. Она не интриганка, как Танцор и его хозяин Арес, и гнев нас переполняет одинаково, делая все прочее мелким и незначительным.
В эту
