пекинеса или померанского шпица.
Он приткнулся не слишком далеко от «бедного» края Площади. Не успел Уилл заглушить двигатель, как Марго выпрыгнула из машины.
– Просто выгрузи все на тротуар, а дальше я сама, – сказала она. – Тут всего четыре ступеньки вниз до моей двери.
– Не выдумывай, – сердито возразил он. – Я помогу. Я тоже хочу знать, где будет жить Флора, когда она не со мной.
– Хорошо, – сухо согласилась Марго, поняв, что попала в собственную ловушку.
Уилл не стал складывать мелкие вещи в лежак, и пришлось ходить от машины к двери несколько раз.
– Моя квартира с садом, – провозгласила Марго, отпирая дверь, выкрашенную в модный шалфейно-зеленый цвет. – Добро пожаловать в новый дом, Флора.
Она отстегнула поводок, чтобы Флора могла осмотреться, пока они с Уиллом занесут вещи.
– Я быстро распакуюсь и отдам твои сумки, – крикнула она через плечо.
– Не торопись, – сказал Уилл, осматриваясь. – Вернешь через неделю, на передаче.
Стены прихожей были бирюзовыми, а двери – дымчато-серыми.
– Это гостиная, а дальше кабинет. Можно занести все туда, я потом разберусь, – сказала Марго и кивнула на дверь в конце коридора. – Там кухня с выходом в сад. Кстати, можно выпустить Флору.
Кухня была такой маленькой, что он остановился на пороге. Марго в три шага оказалась у задней двери.
– Флора!
Собака немедленно подошла к ней. Когда ее звал Уилл, она не подходила – не считала авторитетом. А желание Марго для Флоры – закон. Собака боязливо выглянула за дверь.
Смотреть там было не на что. Под громким названием «сад» скрывался крошечный задний дворик, большей частью вымощенный плиткой. По дальней стене карабкалась вьющаяся роза. Всю меблировку составляли кованый столик с двумя стульями и теснившиеся вдоль стен горшки с цветами, в начале октября утратившими былое очарование.
– Хочешь в туалет, Флора? – спросила Марго. – Только пожалуйста, не в цветы.
Собака осталась на месте.
Уилл, не любивший сообщать людям плохие новости, тем не менее почувствовал легкое злорадство.
– Флора делает свои дела только на травку, – снисходительно пояснил он.
Марго обернулась. На долю секунды облака рассеялись, и в ярком свете солнца ее жизнерадостное выражение показалось ему маской, надетой на грустное лицо. Затем она передернула плечами, словно хотела физически стряхнуть печаль, и улыбнулась по-настоящему.
– Обидно, – сказала она. – Я надеялась избежать последней прогулки, просто выпуская ее в сад, да видно, придется завести привычку бродить по Площади в пижаме и пальто.
– Эта пятиминутная прогулка в половине одиннадцатого – самое неприятное, – с жаром отозвался Уилл, которому не с кем было поделиться своими трудностями. – Ты уже расслабился,
