прошептала она. – Мы их обнадежили. Мы заставили их покинуть город и прийти сюда, чтобы умереть.
– Все будет хорошо. – Эленд положил руку ей на плечо. – Так лучше, чем медленно умирать в том городке.
– Мы могли предоставить им выбор.
– Нет никакого выбора, – покачал головой Эленд. – Через несколько месяцев туман укроет их земли полностью. Им пришлось бы или запереться в домах и умирать от голода, или выйти в туман. Лучше уж мы заберем их в Центральный доминион, где еще достаточно света, чтобы выращивать зерно.
– От правды не легче.
Эленд стоял посреди тумана, под дождем из пепла.
– Не легче, – согласился он. – Я соберу колоссов, чтобы они похоронили умерших.
– А раненые?
Тех, кого не убивал, туман укладывал в постель на несколько дней – иногда больше – с судорожными припадками. Если пропорция и на этот раз будет такой, как всегда, в последнюю группу должна была попасть почти тысяча горожан.
– Когда мы завтра отправимся в путь, колоссы понесут их. Доберемся до канала и там погрузим на баржи.
Вин не любила чувствовать себя беззащитной. Все детство она провела, прячась по углам, а в юности стала тихим ночным убийцей. И вот теперь на одной из главных дорог Южного доминиона, в сопровождении пяти тысяч усталых горожан, ей было не по себе, и Вин ничего не могла с этим поделать.
Она шла на некотором расстоянии от горожан – рожденная туманом никогда не ездила верхом – и пыталась как-то отвлечься от мыслей о людях, которые умерли накануне вечером. К несчастью, Эленд с Фатреном и другими городскими старейшинами были заняты переговорами. Вин осталась в одиночестве.
Если не считать ее колосса.
Массивное чудище неуклюже топало следом. Вин держала его под рукой отчасти ради удобства: присутствие монстра вынуждало горожан держаться подальше. Смотреть в их испуганные, обиженные предательством глаза было выше ее сил. Только не сейчас.
Никто не понимал колоссов, и Вин не являлась исключением. Она обнаружила скрытый алломантический механизм для управления ими. Но всю тысячу лет своего владычества Вседержитель держал колоссов отдельно от людей, не позволяя распространять о них иные сведения, кроме тех, что касались их жестокости и мастерства в бою, а также примитивной звериной природы.
Даже сейчас Вин чувствовала, как колосс дергается, пытаясь вернуть себе свободу. Ему не нравилось быть в чьей-то власти – ему хотелось напасть на ту, которая его поработила. К счастью, это было невозможно: Вин контролировала его и будет контролировать наяву и во сне, с горящими металлами и без, если только кто-то не украдет у нее эту тварь.
Хоть их и связывали узы, колосс все равно оставался загадкой. Вин подняла голову и встретила взгляд налитых кровью глаз. Кожа на лице чудовища была натянута, нос полностью расплющен. Возле правого глаза она треснула, и рваная рана протянулась до угла рта; из-под свисавшего синего лоскута виднелись красные
