за руку:
– Я не хочу.
Пауза.
– Не поняла.
– Я сказал, я не хочу с собой прощаться.
– Но… почему? Уверена, это поможет. Мне помогло: я, когда своё тело увидела без головы, поняла, что это точно конец. А так оставалась ненужная надежда.
– Ты слышишь меня? Я сказал, не хочу себя видеть. Точка.
Ева попробовала всё же потянуть за собой Кротова:
– Вам необходимо освободить себя, Олег Витальевич…
– Нет! Отстань! Ясно сказал: не хочу. Не хочу себя видеть!
«Укротитель» отошёл от девушки и присел с другой стороны высокого дерева. Нахмурился, как расстроенный ребёнок, скрестил руки на груди.
– Как пожелаете, дело ваше, – пожала плечами спутница. – Мне просто казалось…
– Семечко, давай немного помолчим. Надоело. Я объявляю минуту молчания.
Она не стала спорить.
…Мимо пробежали очередные гружёные носилки. Какая-то мерцающая старушка бежала следом.
– Ванечка, просыпайся! Ваня, вставай! Ваня! Ты меня слышишь?.. О боже… – она бежала за носилками, на которых лежал её покалеченный Ванечка. – Куда ж вы его тащите, ироды? Ванечка, вставай! Ваня!
– Надежда Петровна, заканчивай истерику. Я тут.
Она подпрыгнула на месте выше обычного. Остановилась.
– Где тут, Ванечка?.. Вон же ты, на носилках лежишь… весь израненный. Бедный мой… а-а-а…
И слёзы брызнули из глаз, и подкосились ноги.
– Успокойся, Надя, не реви, я под кустом лежу. Помоги лучше подняться.
– Под каким кустом, Ваня? – завертела головой. – Под этим?.. Сейчас, сейчас, дорогой мой, сейчас помогу.
Не обманул профессор математики супругу, действительно под кустом оказался. Побитый, поцарапанный, пиджак без рукавов. Выпрямился, подхваченный под локоток верной спутницей Надеждой Петровной, покачал головой и произнёс многозначительно:
– Вот уж не думал, матрёшка моя, что нас с тобой такой конец ожидает. Я когда в молодости мечтал с тобой в один день умереть, мне иная картина представлялась. Съездил Ваня за границу. Как кто-то умный сказал: «Сбылась мечта идиота». Это он про меня, Надя, сказал.
И старички, как ни пытались, не смогли удержаться от смеха. Но сделали они это, конечно, неслышно, глубоко внутри, чтобы не задеть чувств присутствующих скорбящих.
– Это мы, Ваня, с тобой умерли, что ли?.. – спросила Надежда Петровна, положив голову на плечо супругу.
– Да, Надя, мы умерли. Так это и происходит.
Какое-то время молча стояли обнявшись. Мимо пробегали люди, кричали, спешили, а они стояли обнявшись.
– Смотри, Ваня, вон нашего соседа понесли. Я его по розовой рубашке узнала.
– Точно, он. Как его звали, напомни.
– Вэрико. Фамилию не помню, какой-то «беридзе».
– Точно, Вэрико Тузберидзе. Отчаянный грузин. В Египет к родной сестре летел. Не долетел, получается.
Надежда
