пережить свою смерть и видеть своего убийцу, выдалась возможность отомстить за себя. И он, Мерфи, ее не упустит. Роки вооружит комиссара прямыми уликами, которых не хватает в деле Бена Фолсджера.
«И тогда посмотрим, Марон!» – сказал про себя Мерфи, а вслух произнес:
– Роки, повторяю, меня не интересует твой убийца. Я хочу знать подробности всех совершенных тобой убийств. Кто? Почему? И сколько?.. Вот на эти три вопроса ты мне и ответь.
Гангстер кивнул. Он пришел в себя окончательно.
– Сэр, – твердо потребовал он,– записывайте. Векслера убил я. На мне 183 души. Если помните, в позапрошлом году газеты сообщали, что над Средиземным морем без вести пропал самолет французской авиакампании, летевший из Тонго в Париж. В одном из его салонов находился со своей свитой премьер-министр Тонго. Пассажиров вместе с экипажем было 145 человек. Взрывное устройство сработало, когда самолет находился над морем. Автоуправление миной находилось в моих руках. Не перебивайте, сэр, – Ксантопуло, жестом вскинутой пятерни, остановил пытавшегося что-то сказать комиссара.
– Векслер и этот самолет – два эпизода, по которым вы с моей помощью сможете прижать Бена и Германа Марона так, что они не отвертятся. В моем сейфе Парижского банка хранится, собственноручно написанная Фолсджером записка. В ней он торопит меня покончить с премьер-министром, так как тот не сегодня-завтра может подписать указ о национализации мароновских предприятий, и сообщает, что Герман повысил ставку моего гонорара. Там же вы найдете ленты магнитофонных записей секретнейших бесед с Беном по многим моим делам.
– Преступлениям,– уточнил Мерфи.
– Делам, сэр! Делам!– убежденно повторил гангстер.– Каждый из нас делает свое дело. Коль хочешь жить хорошо, то и дело должен делать хорошо. А мое дело – убивать… Я ему научился давно. В 16 лет. Нас, таких, как я, и постарше – голодных, нищих и безработных – собрал вокруг себя Бен. Он тогда сказал нам: «Мое игорное предприятие принадлежит всем нам». Бен действительно поровну делил свой небольшой доход. Мы имели крепкие кулаки и грудью встали за свое казино. Тогда я научился убивать. «Банда Бена» – так называли нас в Далласе. Мы заставили себя уважать. Нас было девять парней, а осталось – двое. Я и Бен. Он взлетел высоко… Бен всегда прибегал к моей помощи. Называл меня братом. Но я знал: всё до поры до времени. Он в любую минуту мог заложить меня… Точно также, как многих из наших ребят, с которыми мы вместе начинали. Я всегда держался от него подальше.
Ксантопуло задумался.
– Продолжайте, Роки, я слушаю.
Слабо усмехнувшись, гангстер кивнул.
– От судьбы, сэр, видимо, не уйти… Так и так Бен Фолсджер подвесит меня… Но в отличие от моих жертв Бог дает мне право на последнее слово. Я этим словом должен кончить Бена и его патрона. А кончится ли вместе с ними зло? И Бог ли дает мне такой шанс? Если он, тогда что это? – с застывшей на губах кривой усмешкой Роки покосился на открытую дверь камеры.
