изумлены тем, что дочь везиря короля франков, прибывшего в Шираз, была спасена от верной гибели логманом Хаджи Исмаилом и нашла приют в его доме.
У ног шаха Омара франки сложили привезенные ими от короля богатейшие подарки. А маркиз де Марфон зачитал фирман своего монарха о награждении персидского брата, помазанного, как и он, Богом на престол, высшим орденом Франции «Золотой лев».
Вместе с французами Шираз направлял в Париж ответную миссию во главе с везирем Османом ханом. В персидской посольской свите находился и логман Хаджи Исмаил, осыпанный милостями шаха и двора за проявленное мужество и благородство, достойное Персии и правоверного мусульманина.
В Париже логман Хаджи Исмаил втайне принял христианскую веру, как и Мария в Ширазе – магометанскую. В католическом соборе логмана нарекли Леоном де Персоном, а Марию в Ширазской мечети – Мединой. Они венчались по двум обрядам…
Логман Хаджи Исмаил, с согласия везиря Османа хана, которого попросил сам король Франции, остался в Париже еще на несколько месяцев… А когда они с Марией вернулись, двор встретил логмана с явной отчужденностью.
В нём все так же нуждались. Все так же обращались за помощью. Но всё чаще и чаще логман ловил на себе подозрительные взгляды особой монаршьей охраны. Шах перестал приглашать Хаджи Исмаила к себе на философские беседы и к застольям…
Причину этого охлаждения, чреватого нежелательными последствиями, объяснил Хаджи Исмаилу его дядя Ахмед ага.
– Сынок, пойми меня правильно… – заговорщически, оглядываясь по сторонам, шептал он. – На тебя, по злому навету, смотрят как на лазутчика… Будь осторожен…
А через несколько дней логмана неожиданно вызвал к себе шах Омар. Монарх встретил врача с подчеркнутой вежливостью. Без той привычной логману теплоты, свидетельствующей о дружеском расположении шаха.
– Логман, нам стало известно, что ты позволил себе грубо нарушить шариат…– вымолвил он.
– В чём это выразилось, Ваше Величество? – осторожно спрашивает Хаджи Исмаил.
– Ты взял в жёны кафирку… Уважаемое нами духовенство в гневе, – тяжело, исподлобья буравит его шах.
– Государь! Шейх может подтвердить вам, что жена моя, Медина ханум, вошла в лоно нашей веры. Она строго соблюдает её законы…
Шах с ленивой небрежностью приподнимает руку. Хаджи Исмаил умолкает.
– Мы решили так, логман, – шах делает паузу. – Учитывая наше доброе отношение к тебе, твои заслуги перед нами, мы, дабы не возбуждать недовольства духовенства и правоверных, отправляем тебя, на некоторое время, к нашему двоюродному брату – Шекинскому хану Джумшуду…
На этом аудиенция закончилась.
…Джумшуд хан относился к нему с неприкрытой неприязнью. Старался при всяком удобном случае уязвить и унизить. Но от этого не уменьшался поток больных к логману. Наслышанные о его чудодейственном врачевании, люди шли к нему отовсюду. Лечил он и, чутко державшую нос по ветру, шекинскую знать. Как
