Васильевна, со мной ехать не надо, но вы не могли бы какое-то время побыть здесь? Просто, у меня там, в туалете, дочка.
– Ей плохо? – встревожилась Краснова.
– Нет. Она… она просто не хочет выходить.
– Ааа… – с тактичной понятливостью отвела Краснова взгляд, но Андрею почему-то вдруг стало неловко. – Да, конечно. Я побуду, не переживайте.
В «травме» пробыли часа три, точно. Опять летел к чертям весь запланированный на день объём работ, но, при удачном раскладе, ещё можно было бы успеть на планёрку.
Нужно было успеть!
Из автомата в фойе больницы дозвонился на опорный пункт. Дежурящий там Петров доложил, что принял две новые бытовые жалобы от населения, и что дебошир так не явился для дачи объяснений. Отправив помощника разбираться по жалобам, Андрей поспешил домой.
Дверь ему открыла дочка – уже хорошо!
– Привет! – как можно обыденнее улыбнулся он ей. – Как дела? Чем занимаешься?
– Нормально! Рисую.
– Рисуешь, это хорошо… – сняв с Тёмки сандалии, потрепал Андрей Маринку по голове, и поспешил в комнату, переодеваться.
И замер на пороге: Краснова утюжила его китель!
– Стоять! – слёту выдернул он его из-под утюга. – Ну что вы снова лезете, куда не просят?! Нельзя гладить, там пятно и… – И замер. Непонимающе повертел китель в руках. – Пятно. Вот здесь…
Краснова испуганно прижала к груди марлю, через которую утюжила:
– Так я его вывела.
– В смысле…
– Ну, в смысле, над чайником. Па́ром! Но вы не переживайте, я сначала на подвороте проверила – не линяет.
– А… – От неожиданности мысли Андрея разбежались. – Тогда ладно.
Вернул китель на гладильную доску.
– Тут немного осталось, – подхватила его Краснова. – Рукав чуть-чуть. Я сейчас!
– Да, конечно.
Взгляд упал на брюки и рубашку, которые он в суматохе швырнул, как придётся. Теперь же они, аккуратно выглаженные, висели на зацепленных за дверцу шифоньера плечиках. Стало вдруг мучительно неловко.
Глянул украдкой на Краснову, на этот её нелепый прикид – лохматую причёску, боевой раскрас и остальное: юбчонку, едва прикрывающую задницу и обтягивающую маечку. Сейчас, без пиджака, было отчётливо видно, что под майкой нет лифчика. Вторя движениям утюга, высокая грудь упруго колыхалась и…
…Сжать крепко – до испуганного от неожиданности всхлипа, до дрожащих, полуприкрытых ресниц…
Ч-ч-чёрт! Отвернулся. Выдохнул, отгоняя наваждение.
– Вот, готово!
– Спасибо, – не глядя, выхватил он китель из её рук.
– Обедать будете? Хотя, скорее, ужинать уже. Я посмотрела, там суп свежий на плите, Нина Тимофеевна, наверное, сварила. Подогреть?
– Нет, не успеваю. – Замялся. – Оксана… вы не могли бы выйти? Мне нужно переодеться.
– Да,
