на волю. Движение пространства, начавшись в помещении, может, получив ускорение, вырваться наружу – сквозь окна и двери, сквозь колоннады портиков и пропилей, перетечь через балюстрады балконов, террас и лоджий. Более того, Габричевский (и, возможно, он не первый) говорил о давлении внутреннего пространства, о его стремлении прорваться наружу, заметном даже извне здания. «Здание “глядит” своими окнами», – говорим мы порой, как дети, подсознательно чувствуя этот эффект.
Рис. 3.20. Палаццо дель Капитанио. Архитектор Андреа Палладио. 1571 г. Виченца, Италия[88]
Понятно, что пространство в эстетическом смысле существует только тогда, когда его формирует масса. Если вдуматься, эта тема очень слабо проработана искусствоведами. Обычно прежде всего называют наших старых знакомых – свет и ритм. Что касается последнего, то помимо уже известного нам по первой главе простого метрического ряда, основанного на множественном повторении одинаковых элементов (чаще всего – колонн), существуют и более сложные ритмические системы, подразумевающие субординацию, подчиненность одних деталей другим. Например, в центре промежутка между большими спаренными пилястрами помещается крупное окно, обрамленное миниатюрным ордером из двух колонок под треугольным фронтоном, а с двух сторон от него – окна поменьше, увенчанные лучковыми сандриками (фронтончики над окнами, вроде неполного наличника). Многократное повторение такой системы вдоль фасада задаст взгляду, а с ним и восприятию пространства, сложный ритм, подобный движению в танце (в отличие от виртуальной «маршировки» вдоль простой колоннады). При этом преобладание горизонтальных членений – цоколей, фризов и карнизов – прижмет здание, а с ним и его пространственные ипостаси к земле, заставит стелиться вдоль горизонта. Наоборот, доминирование вертикальных линий придаст архитектуре устремленность вверх, к небу (для кого-то – к Богу, для кого-то – к светлому будущему прогрессивного человечества).
Рис. 3.21. Здание вокзала Термини. Архитекторы А. Вителлоцци, Л. Калини, М. Кастелацци и др. 1948–1950 гг. Рим, Италия[89]
Рис. 3.22. Собор Парижской Богоматери (Нотр-Дам-де-Пари). Боковой фасад. Строительство началось в 1163 г. Париж, Франция[90]
Трудно представить взаимодействие массы с пространством в отсутствие света. В сущности, именно он наполняет огороженную строительными материалами пустоту, и его характер во многом определяет настроение, не говоря уже о том, что именно свет, а также образованные им тени сообщают нашему глазу информацию о пластических характеристиках формы.
Рис. 3.23. Доминиканский костел. Балюстрада хоров. Архитекторы Ян де Витте, Мартин Урбаник, скульпторы Антон Осинский и Себастьян Фесингер. 1745–1764 гг. Львов, Украина[91]
Рис. 3.24. Церковь Санта-Мария-ин-Трастевере.
Пространство, начав свое движение в помещении, может, минуя проем и переливаясь через балюстраду балкона, вырваться наружу.
Горизонтальные членения уводят взгляд в перспективу, линия железобетонной «волны» задает движение от перронов к выходу в город. С практической точки зрения эти же ребра обеспечивают жесткость конструкции.
Доминирование вертикальных линий делает здание устремленным вверх, к небу.
Свет, падающий на детали сзади, подчеркивает пластическую лепку формы.
