деятельности.
Власть часто может быть облечена в форму безусловного авторитета главы семьи, старейшин клана или вождя магической или тотемной группы. Кодификация племенных правил часто воплощается в тех самых принципах поведения, о которых уже говорилось, – в нормах взаимоотношений, относящихся к браку, отцовству и материнству, к экономической деятельности и к правилам ритуала. Все они, хотя, возможно, и не всегда в явной форме кодифицированы, обязательно известны всем членам общества. Судебная тяжба может принимать форму более или менее дружественной дискуссии, но коль скоро закон, пусть и примитивный, не может работать автоматически, подразумевая, как и следует, принуждение и приспосабливание, то даже в простейших формах культуры существуют различные виды споров и ссор, взаимные обвинения и формы приспособления к тем, кто облечен властью, – и все это соответствует судебному процессу в более высокоразвитых культурах. Более того, анализ норм поведения обнаружил бы, что даже в первобытных сообществах нормы могут быть распределены на правовые установления, обычаи, этику и нравы. Те правила, которые определяют устройство семьи, сущность брака, счет родства, родственные осношения и устройство политической власти, принципы землевладения и формы собственности, – это подлинные нормы первобытного права. Знание их столь же важно для представителя администрации, сколь это интересно для ученого-теоретика. Нормативный и законодательный аспект сообщества, таким образом, является вторым производным императивом культуры, и именно в том, как удовлетворяются данные требования, нам нужно будет искать механизмы кодификации, осуществления судебного процесса и реализации санкций в каждом человеческом сообществе.
Само существование закона подразумевает использование принуждения и применение власти как его последней санкции. Во всех группах существует еще одна причина, по которой необходимо ожидать воздействия некой формы организованной силы, и эта причина связана с внутриплеменными отношениями. Безопасность во владении племенной территорией, возможность агрессии и потребность в коллективной защите образуют то, что можно было бы назвать вторичным императивом политической организации.
Существует еще один императив, налагаемый культурой на каждую человеческую группу. Коль скоро культура – это совокупность достижений многих поколений, то должны быть пути и средства, чтобы передать это общее богатство от одного поколения другому. Потребность в подобных системах мы можем назвать образовательным императивом. Здесь вновь функциональный подход заставляет нас посредством тщательного изучения свидетельств, повествующих о былой жизни, исследовать, каким образом осуществляется связь между семейной жизнью или общими играми, обрядами инициации или ученичеством, членством в клубе, клане, деревенской общине, сообществе и племени, с одной стороны, и подготовкой и обучением, внедрением
