она опять почти паниковала.
Сложив платье в корзину для стирки, Амелия накинула халат и села за туалетный столик. Вытянула шпильки из волос и прикрыла в блаженстве глаза, массируя кожу головы пальцам. Когда уволится, никогда больше не будет носить эту ужасную прическу. И платья такие кошмарные. Выкинет все вещи ненавистного серого цвета, а купит яркие.
Амелия улыбнулась своему отражению. Очень скоро, так или иначе, она сможет жить самостоятельно, не зависеть ни от кого. Еще два года назад она перешла тот возраст, когда требовалось куда-то ходить с подругами, чтобы соблюсти приличия. А уж на компаньонок эти правила и вовсе не распространялись. Так что обзаведясь собственным домиком, может жить совершенно одна, и никто не осудит. Просто будут перешептываться за спиной, что она старая дева. Боги, но это такая мелочь! И гораздо лучше, чем выйти замуж за нелюбимого мужчину. Хотя многие и не согласились бы с ней, считая, что лучше хоть какой-то муж, чем роль компаньонки.
Расчесав волосы, Амелия заплела их в косу и, подхватив полотенце, отправилась в небольшую ванну для прислуги, занимаемую сейчас ею одной. В двух комнатах для прислуги должно было прожевать четыре человека, что очень мало. По меркам зажиточного общества, домик вдовы Кларенс был на грани допустимо. И только то, что проживала она в нем одна, не позволяло соседям говорить, что вдова не их круга.
Освежившись, Амелия вернулась в спальню и забралась под одеяло. Сунув руку под подушку, убедилась, что письмо на месте. Проверила, что часы заведены на шесть утра и пробьют вовремя, чтобы ее разбудить, и закрыла глаза.
Вот теперь можно помечтать, не боясь окрика миссис Кларенс. Представить, каким может быть дом, стоящий посреди сада в два с половиной акра. Интересно, а адвокат расскажет ей, какой была неизвестная миссис Эванс? И откуда узнала про нее, Амелию? Почему решила оставить столь внушительное наследство ей? А если родственники миссис Эванс устроят скандал? Вопросы множились, а в темноте и тишине комнаты отвлечься было не на что. В итоге теперь Амелия боялась ехать в тот город, страшась расправы наследников.
– Боги, успокойся, – прошептала, чтобы услышать хотя бы свой голос, – если бы были наследники, тебе бы не написали. Нужно просто съездить и узнать.
Поворочавшись еще немного, Амелия забылась тревожным сном, в котором убегала от толпы мужчин и женщин, требующих лишить ее наследства. А вдова Кларенс, стоя почему-то на телеге, груженой сеном, орала что есть мочи «Мошенница. Профурсетка. Я так и знала!». Спасли часы, пробившие шесть утра. Еще не открывая глаз, девушка сунула руку под подушку и вытащила конверт. Даже в тусклом свете раннего утра разглядела на нем свое имя и с облегчением выдохнула – не приснилось.
Быстро привела себя в порядок и сунула письмо в карман платья, в комнате не оставит ни за что свой шанс на новую жизнь. Прихватив шляпку, зашла на кухню и взяла яблоко, чтобы по пути перекусить. Сейчас она сбегает в лавку пекаря, потом к молочнику, потом
