передал объёмный бумажный пакет. В такую бумагу ещё чебуреки заворачивают, чтобы не испачкать руки маслом. На завязках бечевки красовалась сургучная печать.
Что за понты? Живём в просвещенный век, а все ещё красной хренью замазываем веревочные концы. Для пущей важности и придания солидности…
Да любой шпион в первую очередь учится пользоваться живицей ради вскрытия таких вот сургучей! Как бы её ни зачаровывали, но на любую хитрую гайку найдется свой болт с обратной резьбой.
– Это специальная доставка, – доверительно сообщил мне курьер. – У нас всех на уши поставили, чтобы эту посылку доставил самый ответственный человек компании.
Ясное дело – пацан цену набивает. Рассчитывает на чаевые. Вот только лишнего бабла у меня нет, так что придётся врубить быдлофана.
– Самый ответственный? И где он? – заглянул я за спину курьера.
– Стоит перед вами, – чуть обиженно протянул курьер.
– Скажи начальству, что они лоханулись в своей оценке. Давай, до свидания! – махнул я рукой и закрыл дверь перед носом мальчишки.
Впрочем, этот мальчишка на вид был даже старше меня. Да-да, старше. Молодильное яблоко сработало как надо, и я из сорокапятилетнего здоровяка превратился в молодого юношу восемнадцати лет. Даже пушок над верхней губой был так мягок, словно не знал горячего лезвия бритвы.
– Мир ещё не видел такого мудака, – раздалось за дверью.
– Чего? – я тут же дернул за ручку. – По хлебалу давно не получал?
– Мир желает вам мудрого денька, – тут же ответил курьер. – А вам что послышалось?
Я посмотрел на него, на ехидно-невинную морду, после не выдержал и расхохотался. Он расплылся в улыбке в ответ.
– А ты реально хорош, – кивнул я и подкинул пятирублевую монету. – Лови, братец, заслужил.
Монета исчезла в воздухе так быстро, что не будь я ведьмаком, то могло бы показаться чудом. На самом же деле змеиный бросок ладони курьера был изумителен. Быстр, резок, точен. Я с одобрением кивнул.
– Спасибо, господин, и приятных вам дней жизни, – с поклоном отступил курьер.
– Давай, удачи тебе, – махнул я и закрыл дверь.
На этот раз за перегородкой ничего грубого не звучало. Только легкие удаляющиеся шаги.
– Опять баблом швыряешься направо и налево? – пропищала недовольная Чопля. – А потом будешь последний хер без соли доедать!
Она сидела на подлокотнике кресла и никак не могла налюбоваться на себя помолодевшую. Я как-то специально купил для неё игрушечное зеркальце, чтобы она могла прихорашиваться. С этим зеркальцем она почти не расставалась. Как и все женщины, она тщательно следила за новыми морщинами. Даже называла их по кличкам. Обычно ругательным. Теперь же расплывалась в улыбке, когда старые знакомые морщины сошли на нет.
– Не ссы в колодец, кроха, а то вылетит воробей и трахнет, – хмыкнул я в ответ. – Если всё выгорит, то будем как сыр в масле кататься.
– Пока что как улитки
