речи о великом князе и его матери. Но с особенной силой вражда возобновилась в царствование Грозного, и опять по тому же поводу – по вопросу о престолонаследии. В 1553 г., вскоре после завоевания Казанского царства, Иоанн опасно занемог и велел боярам присягнуть новорожденному своему сыну царевичу Димитрию. Многие первостепенные бояре отказались от присяги или принесли ее неохотно, говоря, что не хотят служить «малому мимо старого», т. е. хотят служить двоюродному брату царя, удельному князю Владимиру Андреевичу Старицкому. Пробужденное этим столкновением раздражение царя против бояр через несколько лет произвело полный разрыв между обеими сторонами, сопровождавшийся жестокими опалами и казнями, которым подверглось боярство.
Но во всех этих столкновениях в продолжение трех царствований побуждения, руководившие боровшимися сторонами, остаются неясны, не высказываются прямо ни той ни другой стороной. С наибольшею откровенностью эти побуждения высказаны в переписке царя Иоанна Грозного с бежавшим в Литву в 1564 г. боярином кн. Курбским и в написанной последним обвинительной истории этого царя. Курбский нападал на новый порядок, заведенный в Московском государстве, видя в нем дело насилия и хищничества московских государей, губивших своих родичей, удельных князей. Кн. Курбский считает правильным лишь такой государственный порядок, который основан не на личном усмотрении самовластия, а на участии «синклита», бояр в управлении. Впрочем, государь должен делиться властью не с одними боярами: Курбский допускает и участиe народа в управлении, признает пользу и необходимость земского собора. Итак, Курбский стоит за правительственное значение боярского совета и за участие земского собора в управлении. Но и правительственное значение боярского совета, и участие земского собора были в то время уже не политическими мечтами, а политическими фактами, первое – фактом очень старым, а второе – явлением недавним: первый земский собор был созван в 1550 году. Значит, кн. Курбский отстаивает существующие факты, не требует ни новых прав для бояр, ни новых обеспечений для их старых прав. Противная ему сторона не отличалась большей ясностью своих мыслей. Все политические идеалы царя Иоанна сводятся к одной идее – к мысли о самодержавной власти. Самодержавие для Иоанна не только нормальный, свыше установленный государственный порядок, но и исконный факт нашей истории, идущий из глубины веков. «Самодержавства нашего начало от св. Владимира», – писал царь. Этой самодержавной власти Иоанн дает божественное происхождение и указывает не только политическое, но и высокое религиозно-нравственное назначение, которое состоит в том, чтобы охранять народ от раздоров и междоусобий и вести его к истинному богопознанию. Но против самодержавия, как его понимали в Москве, не восставало и боярство. Бояре признавали самодержавную власть московского государя, как ее создала история: они только настаивали на необходимости и пользе участия в управлении
