Подготовку к активным военным действиям правительство Петра I начало в 1694 г.
Такая временная пассивность России, в общем, устраивала Империю. В дипломатической переписке 1689–1695 гг. и Вена, и Москва поздравляли друг друга с одержанными победами. Российскую сторону тревожило, что в Вену прибыл турецкий посол с извещением о смерти султана Мухаммеда IV и с предложением начать мирные переговоры. Посольский приказ просил сообщить, какие условия мира предложила Османская империя. В ответ император Леопольд I уверял, что ни в какие переговоры без участия России вступать не намерен, и спрашивал к какой турецкой крепости пойдут российские войска. Выступив в марте 1695 г. в первый Азовский поход, Петр I немедленно сообщил об этом Леопольду I[344].
Заметного успеха в войне с Турцией Россия достигла во втором Азовском походе в 1696 г. Петр I взял штурмом турецкую крепость Азов в устье Дона. В феврале – марте 1697 г. Россия заключила союзный договор с Леопольдом I и Венецией и вошла в Священную лигу. Таким образом, по мере решения проблемы воссоединения Украины с Россией изменялась и южная проблема геополитики: от укрепления обороны границы и освоения «дикого поля» Россия переключалась на борьбу за выход к черноморским берегам.
Но взятие Азова еще не решало задачу выхода к южным морям: Черное море, проливы Босфор и Дарданеллы оставались недоступны, коалиционную войну нужно было продолжать. К этому времени другие участники Священной лиги в основном достигли своих целей и понемногу сворачивали военные действия. Чтобы «оживить» затухающую войну, в 1697 г. в Европу отправили Великое посольство, в составе которого был и Петр I.
Союзники спешили закончить войну против Турции главным образом потому, что надвигался кризис Вестфальской системы международных отношений: с часу на час ожидали смерти испанского короля Карла II Габсбурга, которая неизбежно спровоцировала бы войну за его наследство. Король франции Людовик XIV пытался взять под свой контроль не только Центральную Европу, но и заокеанские колонии Испании и Англии, и океанские пути к ним. «Кто тем, или иным путем овладеет Мадридом, этим самым приобретет все те колоссальные, в несколько раз превосходящие всю Европу территории, которыми Испания владела со времен Колумба, Кортеса, Писсаро и других конкистадоров и которые она вовсе не успела растерять к началу XVIII в.», – обоснованно утверждал Е. В. Тарле[345]. Поэтому все более заметную роль среди соперников Франции начинают играть морские державы: Англия и Республика Соединенных Провинций Нидерландов (Голандия). И все же главным оставалось соперничество австрийских Габсбургов и французских Бурбонов из-за владений испанской короны во Фландрии, Бельгии, Северной Италии и за влияние в германских землях.
Какое же место занимала Россия в этом клубке европейских противоречий? Единого мнения о месте России в Вестфальской системе международных отношений конца XVII в. в отечественной историографии нет. Крупнейший специалист по внешней политике
Бантыш-Каменский Н. Н. Обзор внешних сношений России (по 1800 г.). М., 1897. Ч. I. С. 32–36.
Тарле Е. В. Очерки истории колониальной политики западноевропейских государств (конец XV- начало XIX вв.) М., 1965. С. 213–214.
