Я никак не могла её оставить, ей было так тяжело.
– Ты ж моя сердобольная, – женщина сжато улыбнулась, качая головой, – а я и подумала, куда вдруг по улице поспешно направились все её знакомые, – в конце она хмыкнула, – теперь мне всё понятно.
– Я их не виню, им было страшно за своих детей, – ответила Менди, покачав головой.
Новость о том, что скончался первенец Катрин, обошла весь город к вечеру, и все спешили написать в дом семьи Питерсон записку со словами поддержки и соболезнования. Писать что-то Менди не стала, не захотела быть очередной засечкой на сердце женщины, так как она понимала, что каждая записка, которую прочитает женщина, доведёт её до слёз. Когда на следующий день в городе объявился муж женщины, Менди была рада это узнать, так как она понимала, что только он, как каменная стена, сможет уберечь её от лишних переживаний. Именно он, не давая жене с головой утонуть в своём горе, организовал похороны, разослал приглашения и заказал памятник.
Когда Менди открыла конверт, ей показалось, словно её приглашали на свадьбу, а не на прощание с мальчиком, а потом картина сложилась в её голове и болезненно откликнулась в груди. Приглашение на похороны было выполнено на небольшой открытке из прессованного, немного шероховатого на ощупь картоне. Оно было украшено рисунком листочков, который был выполнен пером – должно быть, эти открытки ручной работы. И если присмотреться, можно было увидеть, что узоры по периметру складываются в повторяющуюся единицу – вероятно, эти открытки готовились для приглашения гостей на празднование первого года жизни мальчика. А на другой стороне среди таких же завитков аккуратной рукой было выведено место прощания и время.
Прибыть хотя бы в церковь обязывал этикет, при этом все бы поняли, если бы Менди не явилась на кладбище. Похороны совсем маленького ребёнка был большим ударом для всего круга знакомых миссис Питерсон. Некоторые, чтобы не нарушать правила приличия, понимая, что им придут приглашения, покинули город по якобы важным делам, отписавшись Катрин о том, что у них, к сожалению, не будет возможности проститься с её маленьким сыном. Жестокость таких людей поразила Менди, и она решила, что несмотря ни на что, как бы плохо ей ни стало, явится и на кладбище.
Чёрных платьев в гардеробе Менди не было, уводила её прежде судьба от надобности придерживаться траура, но теперь ей было необходимо приобрести что-то новое в свой туалет. Получив приглашение, она отправилась в город и купила, а не заказала на пошив, самое простое чёрное платье, какое можно было бы обнаружить в платяном шкафу у каждой второй небогатой английской дамы. И Менди надеялась только на то, что в следующий раз оно понадобится ей не скоро.
В церкви было много людей, по большей части все они были знакомыми Катрин, такие же мамы, которые чувствовали боль женщины как собственную. Их дети, в чёрных кружевных одеждах тоже присутствовали в церкви, растерянно глядя вокруг и совершенно не понимая, почему все вокруг обливаются слезами. Ком в горле стоял и у мужчин, прижимая к груди свои шляпы, они подходили к маленькому
