Альфред шел скоро, не останавливаясь даже перед роскошными красотами природы, попадавшимися ему на пути и ласкавшими глаз художника. Он решил занести при случае эскизы этих видов в свою тетрадь. Прежде чем солнце стало склоняться к закату, Альфред уже проник вглубь альпийской долины, которая разветвлялась отсюда по всем направлениям. Ель и сосна все редела: ее сменяла лиственница, видневшаяся местами на уменьшавшихся лужайках. Подниматься приходилось по освещенной солнцем тропе, вдоль горного потока, который превратился за последующие недели засухи в узкую струю, извивавшуюся по громадным гранитным глыбам каменистого русла. Эти гигантские камни, нагроможденные один на другой силой воды, приняли округленную форму. Если бы Альфреду случилось быть здесь не в сухой, ясный день, а в одну из тех страшных гроз, которые часто разражаются над горными странами, то он увидел бы, как этот поток, вздуваясь и бушуя, неудержимо прорывается между огромными камнями; он, наверное, услышал бы глухой грохот от падения одной из глыб, сорвавшейся с русла от напора пенящихся вод. Короче сказать, он воочию увидел бы все то, что казалось ему теперь необъяснимыми. Но ему, как художнику, все представлялось красивее так, как он видит это теперь. Вода была настолько прозрачна, что в более мелких и спокойных частях течения виднелось дно. Местами она ниспадала с округленной скалистой глыбы, покрывая ее как бы слоем стекла. Местами же струилась по каменным ступеням, или клокотала, кружась воронкой. А встречая непреодолимый отпор в каком-нибудь громадном граните, весь поток закипал сплошной пеной.
В верхней части русла, где течение было шире, Альфред несколько раз усмотрел легкую тень, скользнувшую над поверхностью воды. Невольно взглянув наверх и думая увидать птицу, тень которой, как ему казалось, отразилась в воде, он убедился, однако, что это были проворные форели, мелькавшие с неуловимой быстротой. Утомленного Альфреда манило отдохнуть на свежей зеленой лужайке, под тенистой листвой деревьев. Оп успел уже проголодаться и хотел закусить. Здесь долина оканчивалась, и он увидел на огромном протяжении почти всю горную цепь с ее скалистыми хребтами и вершинами.
Только дойдя до лужайки, Альфред разглядел из-за деревьев, что тропинка, по которой он шел, извивалась дальше между узкими и скалистыми утесами вверх по направлению к каменистой лощине, в которую спускалась конечная ветвь глетчера, остававшаяся до сих пор скрытым для глаза. Она была значительной ширины и круто спускалась к долине двумя скрещивающимися утесами, в которых виднелись глубокие зеленовато-голубые трещины льдин. На половине вышины глетчера выдавался, в виде как бы большой кафедры, дугообразно округленный каменный выступ, омываемый с трех сторон ледяным потоком и соединенный узкой цепью скал с каменистой тропинкой, пролегавшей вдоль края глетчера. Там на фоне голубого неба и ледяной поверхности резко выделялась высокая сосна, последняя представительница растительного царства, так как выше, по мере приближения
