странном, временами смешном, временами почти непонятном греческом языке, использует какие-то неожиданные образы.
Например, в рассказе об умножении хлебов Иисус велит всем участникам этого чуда сесть рядами. «Как овощи на грядке», – замечает Марк. Авторы Синодального перевода даже не решились включить это образное сравнение в свой текст. Они просто написали: «рядами» (а греческий текст здесь воспроизводит структуру арамейского первоисточника, где это выражение повторено дважды – «грядками, грядками»). Верно это или нет, но мне здесь слышится голос апостола Петра, его катехитических бесед, которые легли в основу Евангелия от Марка. Это отголосок живой проповеди простого галилейского рыбака, в чьих устах такое выражение вполне уместно.
А вот другой образ. Евангелист рассказывает о Преображении Господнем. Это какой-то совершенно мистический текст: Иисус стоит на горе, вдруг Его одежды начинают сиять, как свет или как снег, сияющим становится и Его лицо. «Одежды Его сделались блистающими, весьма белыми, как снег, как на земле белильщик не может выбелить». Здесь снова сравнение, взятое из обыденной жизни, и снова слышен отголосок Петровой проповеди. Евангелист не говорит, что одежды Христа стали «ослепительно белыми», или, например, «фантастически белыми», или «белыми, как снега Гималаев», и т. п. Он вспоминает о белильщике и о его труде, берет конкретный образ. В этом примере, предельно простом, как бы фокусируется всё своеобразие Евангелия от Марка. В этом Евангелии много динамики. Любимые слова Марка – «тут же», «сразу же». Здесь всё происходит очень быстро.
Евангелие от Марка, повторю, было, по-видимому, написано первым из четырех.
Вторым появилось Евангелие от Матфея. Оно в полтора раза больше по объему, чем Евангелие от Марка, но при этом события из жизни Иисуса и чудеса изложены здесь значительно короче. Иногда говорят: если Евангелие от Марка написано для римлян и лучше других отвечает миссионерским задачам, то Евангелие от Матфея создавалось для иудеев и для учителей веры. Оно написано языком, который можно назвать церковным. Здесь много слов и выражений, взятых из Ветхого Завета, не говоря уже о многочисленных цитатах. Есть такие издания Евангелия, где текст набирается обычным шрифтом, а цитаты из Ветхого Завета – курсивом. Курсива больше всего именно в Евангелии от Матфея. Говоря, например, о Рождестве Христовом, евангелист приводит цитату из пророка Исайи: «Се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил, что значит: с нами Бог». А рассказывая об избиении младенцев, цитирует пророка Иеремию: «Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться, ибо их нет» и т. д.
Но даже если и нет цитат, язык Евангелия от Матфея несколько стилизован под язык Ветхого Завета. Это священный, связанный с богослужением язык, и тексты, написанные на нем, читают нараспев. В этом проявляется иудейская природа Евангелия от Матфея. Иисус здесь говорит много, текст Матфея буквально наполнен Его словами. Евангелист укоренен в культуре
