с бородой и усами, тронутыми сединой.
– Мне в Супсех.
– Садись, дорогой! – водитель открыл изнутри дверь и толкнул.
Выкинув окурок, парень сел на пассажирское сидение и поставил на колени походный рюкзак.
– Спасибо.
– Меня Жорик зовут, – сообщил мужчина с сединой и протянул руку.
– Егор.
– О, тезка, – улыбнулся водитель и включил правый поворотник. – Давно оттуда?
– Около месяца. В конце апреля в госпиталь попал. Теперь домой.
– Понятно, понятно, – Жорик покосился на пустой левый рукав кителя камуфляжного цвета. – Руку, значит, потерял?
– Да.
– Тебе сколько лет-то, сынок? – участливо спросил он, сворачивая на Парковую улицу.
– Двадцать четыре.
– Доброволец?
– Отслужил в армии. Остался контрактником. В марте направили в зону боевых действий.
– Понятно, понятно, – Жорик помолчал, сосредоточенно следя за дорогой. – Тебя кто ждет?
– Мама.
– А девчонка-то есть?
– Пока не обзавелся.
– Еще успеешь…
Яркое солнце сопровождало машину. Егор щурился, глядя в окно, рассматривал новые кварталы «Горгиппии», супермаркеты и магазины-бутики, кафе и рестораны.
– Ты, это… Если хочешь, кури, – предложил Жорик, добавляя газу, чтобы успеть на зеленый сигнал светофора.
Егор достал пачку сигарет из нагрудного кармана, вытряхнул одну и ловко ухватил ее зубами. Жорик поднес зажигалку.
Машина покинула Анапу и выехала на Супсехское шоссе. Картина изменилась. Вдоль дороги появились низкие домики, утопающие в зелени. Впереди стали просматриваться холмы с новыми застройками среди можжевеловых рощ.
– Там направо, – показал Егор и сделал глубокую затяжку.
Они свернули в переулок. Машина замедлила ход на ухабистой грунтовой дороге.
– Здесь остановитесь, пожалуйста.
Жорик нажал на тормоз, подняв клубы пыли. Егор вышел из машины, поблагодарил водителя и попрощался.
– Береги себя! – сердечно крикнул ему Жорик и посмотрел вслед долгим взглядом.
Егор накинул на плечо рюкзак и направился к двухэтажному каменному дому, огороженному забором из профлиста. Открыл калитку и зашел в уютный дворик с небольшим черешневым садом. В окне показалась темноволосая женщина лет сорока пяти. Ее губы дрогнули, она прикрыла рот ладонью, скрылась за занавеской и побежала к входной двери. В следующую минуту она обнимала Егора и плакала.
– Наконец-то! Сыночек! Почему не позвонил? Не написал?
Егор прижимал к себе мать, уткнувшись в ее пушистые темные волосы и негромко повторял:
– Прости. Прости.
Она смотрела на его лицо, снова плакала, смеялась, прижимала к себе голову сына, целовала.
– Милый мой Егорчик. Вернулся.
Июнь принес жаркие солнечные дни. Погода стояла прекрасная. Появились отдыхающие. Егор начал присматривать себе работу. В двух санаториях ему сделали предложения с неплохими условиями, и он раздумывал, какое именно принять.
Стоя на стремянке, Егор неторопливо срывал спелые бордовые ягоды с черешни. Несколько клал в коробку, висящую у него на груди, пару-тройку закидывал в рот. Зазвонил мобильный.
– Але! – недовольно ответил Егор.
– Егор Михайлович Волгин? – спросил приятный женский голос.
– Да.
– Здравствуйте. Вас беспокоят из Центра Поддержки и Реабилитации для военнослужащих. Меня зовут Анна. Вам сейчас удобно разговаривать?
– Ну, не совсем. Подождите минутку, – Егор положил мобильный в коробку, прямо на ягоды, и, держась за край лестницы, спустился по двум ступенькам на зеленую лужайку. Взял телефон и сказал:
– Вот, Анна, теперь мне удобно. Говорите.
Он прошел к дому и сел в белое пластиковое кресло, стоящее у крыльца.
– Егор Михайлович, мы хотим предложить вам поучаствовать в новой программе, которая запущена нашим правительством для вернувшихся бойцов с травмами, такими как у вас.
– Подождите минутку, – Егор положил телефон на колени, снял с себя коробку с черешней и поставил вниз на мощеную площадку. – Так. Что за программа?
– Вам нужно будет
