не верил в то, что мы дружили, близко дружили, не более. Легенда о нашей любви превратилась в монстра, с которым я не могла справиться, особенно теперь, когда пища, съеденная за ланчем, подступила комом к горлу. Я резко наклонилась и схватила Рула за руку, наверное поступив не самым разумным образом, поскольку мы летели по шоссе со скоростью девяносто пять миль в час. Но я побоялась заблевать печеньками машину, которая стоила больше, чем некоторые зарабатывали за год.
– Притормози!
Рул затейливо выругался, поспешно обогнул минивэн и прижался к обочине. Оставив дверь открытой, я рухнула на колени и разом извергла содержимое желудка на асфальт. Теплые руки отвели волосы с моего лица и протянули потрепанную бандану. Когда я наконец смогла вздохнуть, то взяла бутылку воды, которую достал из машины Рул, и села на пятки. Мир вращался во все стороны сразу.
– Что с тобой?
Я пополоскала рот и выплюнула воду наземь, стараясь не забрызгать ему ботинки.
– Мигрень.
– С каких пор?
– Всю жизнь. Мне нужно лечь…
Рул поднял меня на ноги, подхватив под мышки, и я вдруг сообразила, что впервые за много лет он сознательно ко мне прикоснулся. Мы никогда не обнимались, не здоровались за руку, не «давали пять». Мы совершенно не притрагивались друг к другу, поэтому инстинктивно я чуть не отпрянула прочь – и застонала, когда Рул буквально запихнул меня на заднее сиденье. Я невысокая, так что вытянуться в длину было несложно. Рул вернулся на место водителя и кинул взгляд через плечо.
– Выдержишь?
Я накрыла одной рукой глаза, а другую положила на бурчащий живот.
– А варианты? Просто притормози, если я крикну.
Он выехал на шоссе и пару минут молчал, прежде чем спросить:
– Кто-нибудь знает, что у тебя так болит голова?
– Нет. Приступы бывают нечасто. Если я разволнуюсь или не высплюсь.
– А Реми знал?
Я подавила вздох и просто ответила:
– Да.
Рул что-то буркнул сквозь зубы, и я скорее почувствовала, чем увидела, как он смотрит на меня.
– А он никогда не говорил. Реми все мне рассказывал, даже чушь, которую я совсем не хотел слушать… про тебя, например, он говорил не затыкаясь.
Рул очень, очень ошибался, но это был чужой секрет, и, пусть даже Реми не стало, я намеревалась унести его тайну в могилу. Рул и Ром многого не знали о брате. Кое-чем он боялся делиться и сражался со своими страхами каждый день. Мои мигрени и безнадежная влюбленность в Рула были сущими пустяками на их фоне.
– Ну, я же сказала, мигрень у меня бывает нечасто. Когда вы, парни, переехали в Денвер, а я осталась заканчивать школу, Реми, наверное, просто забыл про нее, ведь мы встречались реже, чем раньше. Но в последнее время приступы стали сильнее…
Я не стала объяснять, что это из-за смерти Реми, ведь теперь все волнения, от которых он раньше меня оберегал, посыпались на мою голову.
