изучения иностранных языков срабатывают… Оп-па! А эта чего от меня хочет?..»
Малец почтительно пересел чуть в сторону, а возле доедающего ужин Ариса присела самая пожилая женщина данного рода. Она старалась говорить, помогая себе жестами и не стесняясь взывать к помощи довольного таким доверием Гюта. Остальное приходилось угадывать, включая логику и житейский опыт.
Получился примерно вот такой диалог:
– Ты мужчина молодой, крепкий, умеешь проявить должное усердие в любом деле. Поэтому негоже тебе спать одному.
– В каком смысле одному? И где именно спать?
– Спим мы в наших домах наверху, ты их видел. А смысл существования каждого человека – это создание полноценной семьи и воспитания здорового потомства.
«Да что же это получается? – внутренне противилась землянка. – Меня в первый же вечер собираются женить? Или попросту заставляют покрыть одну из этих сомнительных простушек? Что-то меня ну никак на них не тянет… Или это мне такое тело импотентное досталось?»
В самом деле, как ни прислушивалась к себе, никаких позывов плоти к фривольной близости с местными девицами не замечала:
«Или мне пора начинать думать о себе категорически как мужчина?»
– Поэтому ты должен выбрать кого-то из этих красавиц! – продолжала тем временем пожилая матрона семейства, тыкая рукой в сторону пятёрки худосочных девиц примерно четырнадцатилетнего возраста. – Присмотрись к ним, отметь свою избранницу и окажи ей должные знаки внимания. И она придёт на отведённое для тебя ложе.
Чтобы затянуть с ответом, Шенгаут часто вопросительно поглядывал на своего юного опекуна. Переспрашивал, уточнял, делал всё возможное, чтобы уйти от навязываемого ему выбора. И матрона это заметила. Тут же строго поджала губы, глаза её заблестели злобой и агрессией. В какой-то момент показалось, что она даже осмелится ударить ослушника.
Да и тот решил замять назревающий конфликт. Для себя обозначил предстоящее событие словами «Будь, что будет!», вслух попытался скрасить причину своего изначального отказа объяснениями:
– У нас… – осторожные жесты в небо. – Таких юных в жёны не берут. Девушка должна быть постарше. Лет восемнадцати, а то и двадцати…
При этом на пальцах показывал года, да и рукой тыкал в разных по возрасту женщин для сравнения. Вот только матрона ещё больше обиделась на пришельца за такие слова. Затараторила что-то совсем быстрое, не стараясь быть понятой и не скрывая своего гнева. Только и мелькали порой понятные слова «муж», «жена» и «потомство». Договорив свою обширную тираду до конца, женщина повелительно глянула на мальца, встала и гордо удалилась. А там и в сторону деревьев отправилась, видимо, посчитав своё присутствие на поляне излишней милостью для окружающих.
Вначале Гют казался притихшим, но вскоре заулыбался,
