который так рьяно пытался наказать его за Сотникова.
– Не о чем с вами говорить! – отрезал тот.
– Я бы не хотел с вами ругаться, – набираясь терпения, сказал Гордеев.
Он помнил этого толстощекого, с тяжелыми мясистыми надбровьями мужчину, который составлял протокол об изъятии незаконного денежного вознаграждения. Это была чистой воды афера, и Гордеев хотел ему об этом напомнить.
– А я хотел бы! – Голос Вершкова сорвался на визжащие ноты.
– Любой конфликт – это палка о двух концах. Вспомните о деньгах, которые вы от меня получили, – негромко, с оглядкой сказал Гордеев.
Вершков ничего не сказал, но не отстал, и они вместе вышли из здания суда. Гордеев бросил взгляд на жену, которая шла позади, кивком головы показал на машину, а сам отошел в сторонку, под раскидистую крону столетнего вяза, который высился посреди площади, прилегающей к зданию городского суда. И Вершкова он увлек за собой. В голове невольно шевельнулась насмешливо-любознательная мысль – интересно, сколько тайных, междусобойных разговоров за свой долгий век выслушали ветви этого дерева? Возможно, когда-нибудь изобретут прибор, который сможет считать информацию, накопленную древесными клетками за многие годы. Если да, то вряд ли это случится в скором будущем, поэтому сейчас можно говорить без опаски.
– Я так и не понял, о каких деньгах вы говорили? – спросил Вершков, заставляя себя ехидно улыбаться.
– Не было никаких денег, – согласился Гордеев.
– Денег не было, а дело будет, и я вам это гарантирую.
– Хотите сказать, что от вас ничего не зависит?
– Зависит. А деньги вы не докажете, и не пытайтесь. Можете написать заявление прямо сейчас, вам никто не поверит.
– А как же понятые?
Вершков тихонько фыркнул, показывая, насколько удивила его наивность собеседника.
– И вас от следствия не отстранят?
– А это не имеет значения. И без меня есть люди, которые доведут дело до конца.
– Но вы же знаете, что я не заказывал вашего товарища.
– Не знаю!
– Кто-то меня подставляет!
Гордеев ничуть не сомневался в этом, поэтому его голосом говорила сама уверенность. Он уже знал, как у Насыра оказался пистолет. Оружие перебросили через забор ночью, а утром парень его нашел, когда обходил территорию. Собака учуяла ствол, а Насыр его подобрал. Надо было сообщить хозяину, но присущая человеку патологическая любовь к оружию сыграла с ним злую шутку, он решил припрятать пистолет, за это и поплатился. На орудии преступления остались пальчики, а это, считай, приговор, да и Гордееву еще может достаться. Насыр отрицает свою причастность к убийству – но вдруг его сломают на допросах, заставят оговорить хозяина? Возможно, лжепризнание выбьют по просьбе того самого человека, который подбросил орудие преступления или устроил это…
И
