вспомнился визит в «Таверну»: отсутствие Бобби, странное поведение Финна, когда речь зашла о брате.
– Сейчас не стоит, – покачала головой мама. – Подождем, пока они приедут, чтобы ты смогла выслушать обе стороны.
Когда это все члены семьи успели оказаться по разные стороны баррикад?.. Хотелось расплакаться. Еще и Бен, единственный человек, способный помочь мне вновь обрести равновесие, сам же меня из равновесия и вывел.
Мама прочистила горло и воспользовалась паузой, чтобы сменить тему.
– Не расскажешь, что случилось?
Я покачала головой.
– Он сделал что-то непростительное?
– Что это за вопрос такой?
– Неудачный, наверное. Предложи другой, и я с удовольствием его задам.
По дороге домой мне представлялось, что мы с родителями сядем за стол и поговорим. Мы всегда так делали, когда нужно было определиться, какой колледж выбрать, где найти деньги на учебу, как пережить очередную несчастную любовь. А выходит, мы больше никогда не будем сидеть тут вместе…
– Джорджия…
Я подняла голову.
– Может, ты сделала что-нибудь непростительное?
– Нет. И перестань, пожалуйста, повторять это слово.
– Хорошо, спрошу иначе. У него появилась другая?
У мамы измена считалась чем-то непростительным. По крайней мере, раньше.
– Да, появилась. Ей четыре с половиной.
Мама непонимающе взглянула на меня.
– У Бена есть дочь, о которой он никогда не рассказывал.
Последовало молчание – затишье перед неизбежной бурей. Мама не выносит обмана. Насмешливая, раздражительная, упрямая, она прежде всего удивительно искренняя и требует того же от своих близких.
Мама снова поднесла чашку к губам.
– Уверена, этому есть объяснение.
– Ты серьезно? Я только что сказала, что у Бена есть дочь, которую он от меня скрывал! Я узнала случайно – увидела в окно во время примерки платья, как он идет по улице с ее матерью.
– Понимаю. Это ужасно. Особенно, что он от тебя скрывал. Но, возможно, у него были причины молчать.
И все? В прежние времена, в эпоху до Генри, мама потребовала бы крови. Она бы металась по столовой и рассуждала о принципах. Так было, когда моя лучшая подруга проникла в ресторан родителей и устроила бесплатную вечеринку в честь своего дня рождения. Когда я объяснила, как это случилось, мама ответила, что тут не может быть никаких объяснений. Либо ты ведешь себя порядочно, либо нет.
Где теперь та мама? Почему не кричит и не возмущается, что Бен мне солгал? Почему не возьмет на себя эту роль, чтобы я могла исполнить свою и почувствовать к Бену сострадание, защищая его от ее чрезмерного гнева?
Я встала.
– Не могу больше об этом. Пойду спать.
– Что же, иди.
Я направилась к двери, совершенно измотанная нескончаемым днем.
– Генри
