я все-таки знаю одного! Тише, вот он сам!
Это был помещик Барбье. Этот человек не пользовался симпатией своих соседей помещиков, так, как всем были известны его слабости, например, скрытность, жадность, мстительность и тому подобные качества, и поэтому при его появлении все замолкли.
– Здравствуйте, господа, – весело воскликнул Барбье, подсаживаясь к столу. – Вы, кажется, беседовали тут о чем-то очень интересном. Продолжайте, пожалуйста!
– Мы говорим тут о трагической кончине несчастной Теодоры Мальтен, – неохотно отозвался фон Вали.
– А, об этой колдунье Мальтен? – принужденно засмеялся Барбье – Погодите, господа, я вам сейчас выражу мое мнение о ней, я только глотну прежде рюмочку горькой.
Под рюмочкой он подразумевал приличных размеров бокал великолепного коньяка, который он залпом опорожнил. Мужчины мрачно переглянулись, желая в душе скорее отделаться от этого непрошенного собеседника, но последний, как ни в чем не бывало, поудобнее уселся на своем месте и торжественно начал:
– Теодора Мальтен мертва, нет больше колдуньи Мальтен. И вот что я скажу вам, господа: она понесла вполне заслуженное наказание. Она, и все ее чертово отродье ничего, кроме гибели, не были достойны.
– Что вы тут мелете, мсье? – с негодованием воскликнул фон Вали. – По какому праву вы так отзываетесь о несчастной женщине, убитой пьяными крестьянами? Артур Ярош, выступивший мстителем за это гнусное преступление, выказал больше благородства, чем вы!
– А я вас все-таки уверяю, что она была колдуньей, я в этом убежден.
– У вас имеются доказательства?
– Ну да, конечно! Она сама рассказала мне это в день похорон ее отца. Мы шли вдвоем по лесу. Вдруг она обращается ко мне и говорит: «Любезный мсье Барбье, скажу вам по секрету: человек только тогда может иметь успех в жизни, когда ему удается покорить своей воле черную силу!».
– Негодяй! Лжец!
Эти слова громко крикнул Артур Ярош, сильно возмущенный бесстыдной ложью подлого Барбье, который вскочил, как ужаленный, и растерянно уставился на голубое домино. Он весь дрожал, как в лихорадке, и глаза его выражали ужас и недоумение.
– Вы лжете, мсье Барбье! – продолжал атаман, ясно отчеканивая каждое слово – Вы бесстыдно лжете! Теодора фон Мальтен убита, но не крестьяне были ее убийцами, они служили только слепым орудием, исполнителями чужой воли, а настоящим убийцей был ни кто иной, как вы!
Мужчины с удивлением глядели на незнакомца, так неожиданно вмешавшегося в их разговор. Но в душе каждый из них был рад этой обличительной речи.
– Как… что… это… ах… Вы бесстыдный человек! – задыхаясь, воскликнул Барбье, лицо которого побагровело от охватившего его чувства гнева, – Сударь, я потребую… Я требую удовлетворения!
– Как? Драться с вами? Нет! Вы не достойны этого. – насмешливо прозвучало в ответ.
– Это гнусно!
– Гнусно
