стоило мне подойди к нему, как он сказал неожиданную для меня и многих тут находящихся вещь.
– Акира Хирано, я предлагаю тебе вступить в студенческий совет.
На секунду повисло молчание. Но это было лишь на секунду…
– ЧТО!? Ты хоть думаешь, что предлагаешь, и кому?! – взъелся всё тот же мужчина.
Глава студенческого совета на это никак не отреагировал, словно и ожидал именно такой реакции.
– Конечно же, я думаю над тем, что предлагаю и кому, – взглянув в его сторону, ответил он монотонным голосом. – И это решение – не исключение. Оно полностью взвешено и как следует обдумано. Студсовет, а как следствие и школа, только выиграют, если к студсовету присоединиться такой человек, – уже повернувшись обратно и начав смотреть мне глаза, договорил он.
– Да этому не бывать! В студсовете отродясь не было простолюдинов!
– Насколько я помню, в школьных правилах подобное не обговорено, а значит – подобное и не запрещено, верно, господин директор? – повернувшись лицом к нему, спросил он.
– Верно. То, что до этого в студсовете не было никого из простолюдинов простой факт того, что их способности, как правило, в разы хуже. Иначе говоря, если среди простолюдинов будет тот, чьи способности действительно нужны студсовету, то в том, что он вступит в студсовет – не будет ничего странного и нарушающего правила. Так что, если нынешний глава студсовета уверенно считает, что данный ученик нужен студсовету, он вправе пригласить его в студсовет. Мнение же остальных в этом вопросе – не играет роли, – закончил он, укоризненно взглянув на мужчину, который активно выступал против меня.
От этого он непроизвольно сглотнул слюну и сжал кулаки, вновь отведя взгляд.
– В таком случае, – начал глава студсовета, – я повторю сказанное ранее: Акира Хирано, я предлагаю тебе вступить в студенческий совет. Ты согласен?
– У меня есть право выбора? – уточнил я, глядя ему прямо в глаза, пока вновь воцарилось молчание.
Он кивнул.
– За отказ будет какое-то наказание?
Тут спокойный вид потерял даже даже глава студенческого совета, который до этого ни проявил и единой эмоции.
– Ты хоть понимаешь, от чего ты хочешь отказаться? – ошеломлённый он спросил с приподнятыми от удивления бровями.
«Вообще, я ещё не отказался полностью, но думаю и так очевидно, что к этому всё и идёт. И да – я понимаю, от чего отказываюсь: от ненужной, долгой и нудной работы, которая будет у меня занимать огромное количество времени.»
– Относительно, – кратко ответил я.
– Судя по твоему ответу – вряд ли, – чуть откинув голову назад, сказал он. – Даже для выходцев из знатных семей работа в студсовете старшей школы Никоты – это большая честь, которая идёт рука об руку с прилагающимися привилегиями; и думаю, после этого, даже не стоит говорить о том, как за это право сражались бы… – он начал подбирать слово, – … обычные подростки.
«Не лучшее слово, как по мне, он подобрал, но разницу
