Послушай, Лизи, я дам их тебе не за молчание, не поэтому… я думал… да, я поступил плохо… я испугался… я хочу сделать хоть что-то теперь, чтобы твоя жизнь…
– Не верю, – прервала его девушка.
– Но это правда! Правда! – почти со слезами твердил Брайс. – Правда!
– Не хочешь поделиться этой правдой со своей женой? Как ты ускользнул из своей роскошной каюты? Что ты ей наплел?
– Она спала, мне не пришлось… – раздавленно сказал американец.
– А вот это похоже на правду. На правду труса. И знаешь что, Джон, я долго думала вчера. Думала, как мне с тобой поступить.
– И? – прошептал Брайс.
– Мне не нужны твои деньги.
Американец открыл рот и, не найдя слов, закрыл, открыл и снова закрыл. А потом опустил голову, повернулся к океану и облокотился на ограждение. Лизи встала рядом.
– Мне жаль, – сказал он.
– Это я уже слышала. Ты превратился в скучного мужчину, Джон.
– Да, да, ты права…
– А! Теперь ты станешь во всем со мной соглашаться?
– Ты видишь? – спросил Брайс.
– Что?
– Огни, там в воде… Они такие же красивые, как и твои глаза.
Девушка рассмеялась.
– Ох, избавь меня от этого!
– Они красивые, – повторил Брайс.
Лизи взглянула на него с презрением, но тоже легла на борт и посмотрела вниз.
– Я ничего не вижу…
Мужчина резко присел, схватил ее за ноги и рванул вверх, толкая через поручни. Лизи вскрикнула, перевернулась и упала за борт. Всплеска он не услышал.
Брайс завертел головой, ожидая увидеть стюарда. Палуба была пуста. Нет… кто-то копошился у лестницы, серая тень… Вот она заскользила к носу судна, подпрыгнула и стала карабкаться по тонким ступенькам между вантинами, которые раскрепляли фор-мачту.
Лайнер издал пронзительный гудок.
Брайс моргнул.
Тень исчезла. Никто не взбирался по растянутым в ночи пеньковым тросам.
«Она угрожала мне… хотела погубить меня», – подумал американец.
Когда он доставал сигару, его руки дрожали. Это была дрожь облегчения, блаженной слабости.
Брайс отгрыз кончик сигары.
«Прошлое должно оставаться прошлым».
Колесико бензиновой зажигалки выбило из кремня трескучую искру, и мужчина глубоко затянулся, раз, другой.
Близилось утро. Сон не шел. Брайса устраивало и то и другое.
Он лежал на верхней койке в каюте первого класса и думал о своем освобождении. Теперь ему не угрожала не только Лизи, но и морская болезнь – Брайс чувствовал, что недуг отступил. Навсегда. Почему? Потому что он изменился. Сделал все для своей семьи и для себя и стал другим.
Стал сильнее.
«Бедная глупая Лизи, неужели ты думала, что сможешь играть со мной, угрожать мне? Месть – это удел
