проводить Анну до дома и сразу же получил согласие. Поднимаясь в лифте на пятьдесят пятый этаж, Антон обнял её и поцеловал в губы. Она чуть-чуть отстранилась и тихонько спросила:
– А ты не торопишься, романтик?
Он посмотрел ей в глаза и понял, что уже немного опаздывает. Внёс её на руках в квартиру, по дороге срывая одежду с неё и с себя, положил на диван и оказался в ином мире, мире наслаждения, равного которому нет на планете по имени Земля. Вечер постепенно перетёк в ночь, а они всё не могли оторваться друг от друга, открывая всё новые и новые источники блаженства. В конце концов оба в изнеможении повалились рядом. Она приподнялась на локте, посмотрела ему в глаза и сказала:
– Вот ты и починил моё сердце, чародей! Пойдём на кухню, попьём кофе.
Потом у них начался медовый месяц. Она перебралась в его трёхкомнатную квартиру, расположенную в старом четырнадцатиэтажном доме в Замоскворечье. Бо́льшую часть времени они проводили в постели, забывая о работе, прогулках, дне и ночи. В этот месяц Антон запустил все дела в лаборатории, чего не позволял себе с самого начала работы в ней. Ближе к концу месяца его вызвали на ковёр к директору.
– Слушай, Егоров, я не понимаю, что с тобой происходит. Ты относительно молодой человек, тебе же всего-навсего тридцать пять, уже видный учёный, руководитель научного коллектива – и вдруг такие фортели! Пущена на самотёк тематика, ни одного отчёта, коллектив предоставлен сам себе, женщины красят ногти в рабочее время, а мужики бегают за пивом. Когда это закончится?
– Да, господин директор, признаю, у меня… – замялся Антон. – Я тут познакомился с девушкой, и вот так получилось, что…
– Это с той журналисточкой, так? – рассмеялся директор. – Слушай, я тебе, как огромному научному таланту, всё прощаю… но! Но если ты в ближайшее время не выправишь положение дел в своём секторе, мне придётся принять соответствующие меры, причём вплоть до. Понятно?
– Да, понятно, всё-всё исправим.
– Слышь, Антон, женись ты на этой журналюшке, и всё сразу наладится. Да и пора тебе остепениться и семьёй обзавестись, – крикнул ему вдогонку директор.
Спустя некоторое время любовный пыл немного угас. Молодые люди по-прежнему желали друг друга, но происходило это уже не каждую ночь, а время любовных ласк всё сокращалось и сокращалось. По прошествии года Анна всё чаще стала допытываться, любит ли её Антон. Конечно, он отвечал, что любит. Что не может жить без неё. Что она самый дорогой для него человек на свете. Потом завтракал и уходил на работу, а возвращался ближе к ночи – выжатый как лимон. Но однажды Анна не дала ему возможности, как обычно, заснуть после ужина.
– Тоша, нам надо поговорить! – безапелляционным тоном заявила она слегка осоловевшему после ужина Егорову.
– Анечка, а завтра никак нельзя поговорить? Я устал.
– Нет, сейчас! – громко крикнула она. – Именно сейчас! А то, может, это завтра будет совсем другим.
– Чего ты хочешь? Говори прямо,
