В этом же году он принимал участие в деяниях Поместного собора, который признал церковную реформу XVII века «трагической ошибкой» и официально отменил все проклятия и анафемы по отношению к старому русскому обряду. Позже он скажет:
– Да, у нас было двоеперстие, мы приняли троеперстие. Но в 1971 году на Соборе Русской Православной Церкви молодая часть наших богословов провела постановление о равной возможности употребления и того и другого.
24 января 2002 года в итальянском городе Ассизи под руководством римского понтифика состоялось «совместное моление за мир», в котором участвовали 300 представителей 12 различных религий. От лица Московской патриархии и по поручению Патриарха Алексия II в этом ежегодном мероприятии принимала участие целая делегация из трех архиереев во главе с митрополитом Питиримом. Выступая по каналу РТР в программе «Вести», Владыка заявил, что он глубоко удовлетворен тем «духом единства и братской любви», который ему удалось ощутить во время такой совместной молитвы.
На имя Алексия II полетели гневные телеграммы: «С ужасом и возмущением мы восприняли новость о том, что официальный представитель Московской Патриархии участвовал в шабаше под руководством Папы Римского. Митрополит Питирим не только не скрывает своего участия в этом беззаконии, но даже публично восхваляет совместную молитву с инославными и иноверцами…»
А ещё в 1989–1991 годах Владыко избирался от Советского фонда культуры народным депутатом Верховного Совета СССР. В эти годы на Погодинскую приезжали известные политики и интеллектуалы. Конечно, общественная деятельность митрополита, частота его упоминаний в СМИ, популярность среди советской и постсоветской элиты вызывали в церковной среде плохо скрываемую ревность. Его называли «красным архиереем», обвиняли в сотрудничестве с КГБ, в чрезмерной «светскости». Немало потрудился на ниве очернительства депутат Государственной думы 1-го созыва отец Глеб Якунин [2]. Об отношении к нему я и спросил Владыку. На что митрополит, улыбаясь и поглаживая бороду, заметил:
– Ну, что я могу сказать про расстригу? Тем более, о своём студенте, которого отчислял из духовного учебного заведения. Пустое… Мы свои кадры знаем.
– Не могу не задать Вам, Владыко, вопрос об отце Александре Мене [3]. Сегодня о нём так много говорят, как о пророке, страдальце и жертве режима.
Ответ митрополита поразил меня своею деликатностью. Вообще, он никому не давал резко отрицательных оценок. Всегда находил меру согласных, примирительных определений. И в этом случае было сказано примерно следующее:
– Отец Александр Мень был глубоким, думающим человеком. Талантливый проповедник слова Божьего, богослов со сложившимися взглядами. Но… православного в нём было мало. Царствие ему небесное!
Владыко выступил перед переполненным залом в клубе академии и ответил на ряд вопросов (о внутренней и внешней политике российского правительства, о позиции РПЦ [4] в отношении западных миссионеров, заполнивших эфир всех центральных
РПЦ – Русская православная церковь.
