style="font-size:15px;"> Так однажды её и обнаружил Саша.
– Мама, – вырвал он у женщины альбом, – что ты делаешь с собой? Ты же уничтожаешь себя! Сколько можно! Опомнись!
– А что я могу? Что мне осталось?
– Жизнь.
– Жизнь? Зачем она мне нужна?
– Что бы жить! Или ты хочешь, чтобы отец с его любовницей считали, что победили тебя? Сломили и сломали?
– Мне всё равно, – вздохнула она.
– А мне нет. Если тебе нужен стимул, то живи для меня, раз для себя жить не хочешь.
– Саша, – не хотела она идти на уступки. – Я так устала. Ничего не хочу.
– Как знал, – улыбнулся ей сын, – поэтому решил подарить тебе абонемент в бассейн.
– Зачем? Это же так дорого.
– Ты мне дороже.
– Но зачем?
– Сходишь, развеешься, расслабишься, успокоишься. Может и депрессия пройдёт.
– Не знаю.
– Вот и не знай. Я буду за тебя решать, пока ты не хочешь.
– Делай, как знаешь, – махнула она рукой, сжимая в руке абонемент в бассейн.
«Пусть начнёт с чего-нибудь, – подумал Саша, – а там видно будет».
И только Дима был по-настоящему счастлив в этот момент, лёжа в постели с Ольгой, пережив эйфорию от близости. Он не задавался вопросами, не мучился воспоминаниями, не ломал голову, ища ответы. Он просто был счастлив, как никогда в жизни. И ему казалось, что так будет всегда. Он был уверен в себе и в том, что сможет перевоспитать Ольгу, как смог в своё время усмирить Лиду.
Глава 19
Влюблённые постоянно дают друг другу обещания. Обещания верности, обещания любить вечно, обещания быть счастливыми… Обещания, обещания, обещания… Сколько из этих обещаний было исполнено? Сколько сердец разбилось о скалы предательства и разочарования… Сколько душ было отравлено болью и ядом ревности?
Лида, как сомнамбула, вышла из здания и, дойдя до первой попавшейся на глаза лавке, рухнула на неё. Она невидящими глазами смотрела на бумагу, которую держала в руках. Слёзы ручьями текли из глаз. Она не вытирала их, а позволила свободно стекать по щекам.
«Вот и всё. Вот и всё. Вот и всё, – набатом звучало в её голове. – Больше мы не муж и жена. Теперь мы чужие друг для друга. Совершенно чужие».
Лида всхлипнула и дрожащими руками засунула свидетельство о разводе в сумку.
Женщина хотела быть сильной. Хотела, но не смогла. Она и раньше никогда не была сильной, всегда уступала, стараясь сгладить углы и шероховатости недопонимания, первая шла на примирение. Она любила и… просто любила…
Лида вспомнила, как нагло держался Дмитрий на последнем заседании, как одним из аргументов приводил её фригидность и не желание экспериментировать в постели. А она только краснела. Стыд-то какой! У неё язык не поворачивался начать обсуждать их сексуальную жизнь при свидетелях. Да и что она могла рассказать?
