жилище. – проговорил Свит.
– Уехать, но зачем?
– Потому что появились новые обстоятельства. Этот юноша определенно оборотень, но он влюблен.
– Неужели его кто-то уже обворожил, в столь короткий срок. И дня не прошло.
– Для любви нужна доля секунды. Артур, вы удивитесь, узнав кто она.
– Так поведайте мне. А-то я сгорю от любопытства.
– Адель.
– Адель?
– Вы еще больший ребенок, чем я, разве здесь имеется неожиданность. Не будем забывать, что на все Божья воля, в волке я могу сомневаться, но в любви, никогда. – сказал Томас улыбаясь на последних словах. – Артур, вы сейчас выглядите так, словно у вас родилась еще одна двойня.
– А что, это вполне уместный и выгодный союз. – сказал Артур после продолжительного молчания.
– Пути Господни неисповедимы и непостижимы для таких людей как мы.
– Вы как всегда правы. Томас, вы покидаете нас, когда?
– Сбор вещей и отъезд займет несколько дней, так что еще некоторое время смогу уделить мистическим историям.
Лунный свет, опустившись на ночной замок, блистая на трещинах готической архитектуры, придавал ему призрачные формы и одухотворенный вид. Внутри слышались неисчерпаемые звуки голосов; многочисленные свечи освещали каждый уголок, не давая сгущаться тьме, но не в душах людей, от которых юный Вольф ушел, наблюдать за чистой природой. Он стоял возле окна, затем перебрался на террасу замка. Было достаточно темно, но лес источал, словно фосфорическое свечение, будто жил, ни на что, ни похожей жизнью. Луна в эту ночь, достигла необычайных размеров, приковывая к себе всё больше внимания, и лишь изредка, темно-синие облака касались ее, будто тут же растворялись. Он пытался всеми силами справиться с ураганами мыслей, грустных и порою жестоких, опустошить до дна тот поток страстей, и перестать задавать всё новые и новые вопросы.
– Должно быть это сон, или это жизнь после смерти, ведь я умер, там в лесу. – думал про себя Вольф.
Но вдруг среди деревьев леса, показалось что-то белое, оно ближе и ближе подходило к замку, проявляя четкие очертания. Потусторонний силуэт словно плыл по густой траве, раскачиваясь в такт с ветром. Всё замерло, и лишь стук двух сердец нарушал тишину, Вольфа и волчицы. Именно той, что была тогда в лесу, когда юноша, обессилев, брел, ища смерть.
Волчица, сверкая глазами и поглощая прохладный воздух, остановилась, поведение ее было непредсказуемым. Особенно для Вольфа. Испытывая лишь интерес, он с благоговением смотрел на два светящихся огонька, прогнозируя недалекое прошлое, оцепенев, словно две статуи, два мира, встретившихся по воле провидения. Их мысли будто бы стали едины, непостижимы.
И юноша закрыв глаза, внезапно отворивши их не увидел на том самом месте волчицу, она словно призрак растворилась, или стала частью того лунного света, туманом ниспадавшего в глубины леса.
У Вольфа возникло необъяснимое
