жизни.
– А я от руки пишу, в общей тетради, – поделился Станислав секретом творчества, – на компьютере только деловую переписку веду, да инструкции ляпаю. Даже на своем домашнем компьютере не могу прозу писать, исключительно служебные документы сочиняю.
– А из тетрадки кто текст печатает? – с большой толикой яда поинтересовалась Светлана, – жену, небось, напрягаете?
– Нет, что вы, жена ничего моего не читает принципиально. Я одну машинистку прошу, она нынче на пенсии и за плату набирает на компьютере окончательный вариант с тетрадочной рукописи. На экране ничего не могу творить, ей богу, кроме документооборота.
– Не продается вдохновенье, но можно рукопись продать?
Стас кивнул:
– Можно, конечно, да кто же ее купит? Кстати, о Пушкине, вот вы учительница литературы… Я со школьной скамьи знал, что царь оскорбил Пушкина, наградив его придворным званием камер-юнкера. Полагал, что это что-то вроде пажа, который должен таскать шлейфы платьев за фрейлинами. Как-то так представлялось это звание мне. А тут недавно смотрел табель о рангах того времени и вижу, что в переводе на воинское звание камер-юнкер эквивалентен полковнику и даже чуть выше, между полковником и генералом. А следующее придворное звание камергера – это уже генерал-лейтенант. Так что царь, предлагая Пушкину писать историю династии Романовых, загодя пожаловал его в полковники, практически уравнял с собой, сам ведь был отнюдь не генералом, а полковником лейб-гусарского полка, кроме того стал его личным цензором, то бишь первым читателем. Оплатил карточные долги сорок тысяч рублей – огромные деньги, чтобы не отвлекался от творчества. Короче, засыпал милостями.
– Говорят, ему нравилась Наталья Гончарова и он хотел сделать ее своей любовницей, – напомнил Володя, деликатно кашлянув в ладошку.
– Действительно, в подметных письмах, разосланных по Петербургу Пушкина объявили вступившим в академию рогоносцев, президентом которой числился граф Нарышкин, жена которого являлась любовницей императора, и это взбесило Пушкина. Но на самом деле дело было не в царе, хотя Гончарова никогда не была ничьей любовницей, и успела за шесть лет брака родить Пушкину четырех детей, увы и ах, и самого Александра Сергеевича она никогда не любила, замуж вышла в 18 лет, а Пушкин был старше ее на 13 лет. Кстати, своего убийцу Дантеса Александр Сергеевич самолично ввел в свой дом по доброте душевной, уж очень он ему нравился, как воспоминание о собственной юности. Дантес был молодой повеса, и напоминал Пушкину самого себя в молодые годы, к примеру, Дантес, будучи приглашенным к обеду в чьё-либо семейство, мог запросто скакать по креслам и диванам, или вдруг уронить голову на полуобнаженную грудь ближайшей дамы. Вы знаете, какие в то время глубочайшие носили декольте? Ну вот… подобное поведение числилось и за Пушкиным во времена дружбы с сестрами Керн. Дантес был на два года младше Гончаровой и,
