вошедшего в астероидный пояс. Не прошло и десяти секунд, как в каюту ворвался тот самый миттар со всклокоченными волосами и глазами, готовыми выпрыгнуть из орбит:
– Дженнифер! Что случилось?!
Взгляд дока остановился на договоре в моих руках. Он коротко выругался, набрал что-то на дисплее капсулы, воткнул трубку в катетер, которую мне пришлось вытащить, прежде чем отправиться исследовать каюту…
Нежно-розовая жидкость хлынула по трубке в мое тело.
– Вот так, девочка, вот так… Тебе нельзя сейчас так сильно нервничать… – ласково приговаривал он, заботливо помогая мне лечь. – Ты вставала, да? Зачем же так сразу?..
– Док, – я прервала его кудахтанье, – это правда? Я должна пять миллионов триста восемьдесят тысяч двести двадцать три кредита Особому Отделу?
– Правда. – Глаза цвета индиго смотрели на меня с сочувствием.
– И я теперь до конца жизни должна отрабатывать эти деньги? Под вымышленным именем? В чужом теле? Не имея возможности пообщаться или хотя бы увидеть близких людей? И… я так понимаю, не имея права завести собственную семью?
Миттар вновь кивнул, а я почувствовала предательское жжение в глазах. Лучше бы я умерла, честное слово…
Когда-то я читала об отсталых планетах вне границ Федерации, где до сих пор процветает рабство. Но даже там рабам позволяется иметь семью и детей.
– А ребёнок?
Я вдруг озвучила вопрос, который меня совершенно не волновал до этого момента. Конечно, мама с папой намекали, что неплохо бы в тридцать три уже найти мужа и остепениться, что младшая сестра раньше меня умудрилась выскочить замуж, но я до сих пор к этому относилась спокойно. Ну не вышла – и ладно. Пока работаю, занимаюсь тем, что приносит удовольствие, отдыхаю, общаюсь. Тридцать три не предел детородного возраста даже для людей с Захрана, что уж говорить о прогрессивном Танорге.
– Дженнифер, вы теперь уже никогда не сможете иметь детей. Вы подписали договор.
Я будто оглохла от этих слов. Двести лет… Меня ожидают два века неизвестно какой работы на тайную организацию без отпусков, без выходных, без поддержки друзей и родных, без шанса хотя бы издалека посмотреть на их лица или сообщить, что Дженнифер Рэтклифф выжила…
А выжила ли?
Эта мысль стегнула по натянутым нервам, как вымоченная в солёной воде плеть.
– Я больше не Дженнифер. Зовите меня Джерри Клифф.
– Рад, что вы понимаете, что к чему. – Мужчина заметно успокоился. – А меня зовут Андрэ Джой.
– Приятно познакомиться, Андрэ, – произнесла дежурную фразу, ничуть не чувствуя, что мне это приятно, как и общество самого миттара.
Мужчина, ощутив моё состояние, решил удалиться. Когда белоснежная дверь отъехала в сторону, я спешно его окликнула:
– Андрэ…
– Да?
– Тут подпись договора скреплена оттиском моей ладони… той, что у меня была когда-то.
– Всё верно. – Мужчина напрягся. – Согласно закону ФОМ триста
