алкоголь. В конце концов, кто она такая? Не знает меня, я не знаю её. Почти инкогнито.
– Пусть тост, вместе со мной, будет частью мифологии.
Смеёмся.
– Что ж, герой сказаний. Полагаю, танцевать ты не станешь?
– Уволь.
– Я вернусь.
Задумчиво смотрю на танцующих. В голове – приятная пустота. Красивые движения понемногу оборачиваются мельтешением. Безумным цветным узором, какой, наверное, видят лишь стихийники.
Если крепко выпить, можно ненадолго уснуть. Некоторые этим пользуются, погружаясь в пучину хаоса. И этот путь, из множества других, не мой.
Но только не сегодня.
Ира выполняет обещание. Возвращается ко мне. Довольно улыбаясь, расстёгивает молнию толстовки. Ехидно щурясь, бросает кофточку на диван, к влюблённым. С внутренним удовлетворением отмечаю, что фигурой Бог девушку не обидел. Не худая, и полноты не видно. Так обычно бывает в двадцать лет. Счастливое время. Моё время.
– Убили? – спрашивает она.
– Самую малость.
– Интересная у вас жизнь. Как у агентов. Двойная.
Смеюсь. Да уж, верно подмечено. И кончаем, как они – плохо. Но, если посмотреть с другой стороны, Канва того стоит.
– А я гляжу – красивый вроде парень сидит. Романтично-грустный такой. Дай, думаю, подойду, познакомлюсь…
– Но вот незадача, объект интереса оказался иллюзорщиком, – заканчиваю за неё.
Ира качает головой:
– Разве ж это плохо?
– Это – не для каждого.
Зелёные глаза смеются. Серьёзно, по-взрослому. Мол, разве я похожа на тех, кто выбирает лёгкие пути? В хмельном уме рождается мысль: обычники так не смотрят. Пытаюсь найти в её правильном лице отметинку, хотя бы тень от Канвы. Не нахожу. Снова расслабляюсь.
– Не похожа, – вздыхаю.
– Мысли читаешь? – улыбается Ира. – Или скажешь, что витает в воздухе что-то такое… скажешь, как вот они.
Кивок в сторону развлекающихся ребят.
Пожимаю плечами: думай что хочешь, девочка. Только зря ты сейчас абстрагируешь себя от общества. На Земле мы все в одной лодке. Все равные.
Ты очень умная девушка, Ира. Наверняка талантливая. Сейчас надеваешь маску заражённого Канвой человека. Больного человека. Ради подвернувшегося случая примеряешь наши лохмотья. Только, к счастью, от иллюзорщика в тебе лишь паузы меж реплик.
Расслабленно откидываюсь на спинку кресла. До утра не почувствую давящую тяжесть жизни без сна. И сейчас думать в рамках персонажа с трагической судьбой не стану. Иди ты к чёрту, мир иллюзорный. Провались в ад, откуда выполз.
До утра.
– Давай считать, что это… как его, единение душ, – говорю. – Сплетение судеб и все дела.
– А давай! Я за тем и пришла…
Канва – не игрушка. Не развлечение для уставших мозгов. Это жизнь. Короткая, мимолётная. Но счастливая. Как иначе: занимаешься любимым делом, тебе за это платят деньги. Что ни
