сам выйдет из объятий Канвы. Но супруга Дана по вполне объективным причинам меня не жалует. Я её понимаю, и нисколько не виню.
Дан мнётся под крышей подъезда, безуспешно пытается меня вызвонить. Затем, убрав мобильный в карман, идёт к мусорным бакам. Я, стараясь держаться тени, двигаюсь ему наперерез.
Друг замечает меня на полпути.
– Ты чего телефон вырубил, – бурчит он, отвечая на рукопожатие. – Я весь на нервах уже.
– Фоксу прищемили хвост, – говорю я. И вкратце описываю утренние приключения.
Данил мрачнеет лицом:
– Так, сейчас быстро садись в машину… я подойду чуть попозже.
– А меня там не «того»?
– Тебя на улице скорее «того», неуловимый старатель…
Что ж, довод разумный. Мы, затравленно озираясь, идём до Данового авто. Он припаркован с другой стороны дома, в месте, где окна спальни смотрят на местную стоянку.
Стуча зубами от холода, запрыгиваю в «Форд Мондео». В салоне не теплее, чем на улице.
– Хоть печку включи, садист, – говорю.
– Щас, будет тебе и печка, и пряники с чаем…
Насчёт печки и чая друг не шутил. Но вот пряников я так и не увидел. Мы час петляли по городу, безуспешно пытаясь высмотреть идущий за нами «хвост». Попутно заехали в «Макдональдс», где раздобыли завтрак.
– Я не понял: ты прямо с балкона сиганул? – спрашивает Дан. Машина останавливается на светофоре. Друг поспешно откусывает от бургера, названия которого я не запомнил.
– Не сиганул, – мрачно поправляю я его, – упал. Там скользко было.
– Цирк… дай посмотрю руку. Болит?
Не успеваю ответить: Данил уже задирает рукав куртки. Шиплю от боли: кисть действительно болит, немного опухла.
– Растянул, – вздыхает друг. – Бедовый… ну ничего, в Канве подлечим.
– Кстати, насчёт Канвы, – говорю, – что там у вас?
– Да ничего нового. Девочку отнесли в Кышеву башню. Всю дорогу спала, как младенец. И сейчас спит, наверное. Быстренько сгоняли в город за пряхой. Та лишь руками развела. Говорит, клубок нитей такой запутанный, что проще разрубить, чем копаться – жизни не хватит.
Машина трогается с места. Выезжаем к набережной. Мимо проплывает прикрытая предрассветной мглой Ока.
– Так разрубили бы.
– Нельзя, – качает головой Дан. – Убьём девочку.
– В Канве не умирают, – бурчу я. Данил ничего не отвечает.
Да, здесь я прав: человек не умрёт, пока связан с Землёй. Если эта связь оборвётся, то есть землянин станет фриком, тело в Канве вновь станет смертным. По крайней мере, так принято думать. Кто знает, может это хитрая уловка, чтобы канвианцы не пополняли фриково войско раньше времени? Хоть у нас и нет государства, нет общей идеологии на Той стороне, сильные мира не могут не знать о Иллюзорном мире. Наверняка предпринимают какие-то
