style="font-size:15px;"> – Крупская? – перебил её секретарь.
– Зачем сразу Крупская? Я Коньячкина.
– Место работы или учёбы?
– Фойе гостиницы «Интурист».
– Должность.
– Минетчицы мы.
– Бледи, что ли?
– Сам ты бледь! – оскорбилась Зоя. – Бледь – это развратная приспешница империализма, а мы, может быть, вынуждены сосать буржуйские суи, чтобы помочь детям-сиротам из детдома № 5.
– Вы помогаете детям?
– Мы взяли шефство над детдомом, – гордо сказала Надя.
– Что ж, это похвально. Следующий.
Аккуратного мальчика звали Тимур. Подобно легендарному тёзке, он организовал пионерскую команду для помощи одиноким старикам. Решив не размениваться на пустяки, в ночь на седьмое ноября они забрались в супермаркет буржуя и жмота Рачкина. Пионеры взяли еду и тёплые вещи, которые той же ночью незаметно подбросили в дома к старикам – вот утром порадуются. Утром же радостную новость старикам принесла милиция со специальной собакой. Отморозкову потом долго пришлось разбивать в кровь кулаки и ноги о старческие тела, выбивая из них признание. К Тимуру вопросов не было.
– Фамилия? – обратился секретарь к шустрику.
– Я не, я с ним за компанию, у меня ещё пока дома все.
Новоиспечённые комсомольцы осуждающе посмотрели на шустрика.
– Как знаете, молодой человек. А к тебе, Широчка, у нас вопросов нет. Ты доказала свою любовь к Родине, – сказал Паша.
– Итак, – взял слово секретарь горкома комсомола, – поздравляю. Вы все приняты в ряды ВЛКСМ, кроме некоторых, – он гневно заклеймил взглядом шустрика, – билеты получите позже, на торжественном собрании, а сейчас все свободны.
– Зоечка и Надечка, останьтесь, – сказал секретарь.
– И ты, Гном, тоже, – добавил секретарь горкома.
Как хоронили бабушку
– Я скоро умру, – сказала бабушка за обедом, на который специально для этого собрала всех родственников и друзей, – а именно десятого мая.
– Но мама, сейчас только конец апреля, да и ты чувствуешь себя хорошо, – вступила в разговор Широчкина мама.
– Это неважно, – отмахнулась бабушка.
– Но почему десятого мая? – не унималась Широчкина мама.
– А потому, дочка, что десятого мая заканчиваются праздники. Проснётесь вы утром, головы больные-пребольные, пить вроде бы уже и не резон, а тут годовщина моей смерти. Помянете вы меня добрым словом, да и чем покрепче, и мне хорошо, и вам не так тяжко.
– Похороны – штука серьёзная, – поддержал бабушку дед Напас, набивая трубку своим фирменным табачком, смешанным с оконной замазкой. Замазку Напас делал сам. Пойдёт на конопляное поле, соберёт массу, похожую на тёмный душистый пластилин, замажет ею щели в окнах, а зимой, когда стоит лютый мороз, и кроме как сидеть в хате и смотреть на заледенелое стекло, делать больше и нечего, или весной, когда светит солнышко и пахнет свежими древесными почками, отколупает кусочек замазки, и в трубку. Покурит-покурит,
