явно готовился ко сну.
– Что надо господину Васильеву?
Федор вошел в комнату, отодвинул щуплого мужика и закрыл дверь. Приказчик в испуге подался назад, но Федор выверенным ударом вонзил ему нож в солнечное сплетение и провернул. У приказчика от болевого шока расширились глаза.
– Ну и чего вылупился, бедолага?
Волков выдернул нож и ударил приказчика еще дважды. Тот замертво рухнул на кровать. Федор дождался, пока тело перестало биться в судорогах, убрал все следы и осторожно выглянул в коридор.
Там по-прежнему никого не было, только голоса на кухне стали громче.
Он проскользнул на лестницу, вышел к пролетке, сел и сказал:
– Здесь все. Теперь к дому Васильева!
Григорий кивнул, и пролетка двинулась дальше.
Невдалеке от тупика Федор спросил:
– Помнишь, где должен стоять?
– Помню. У винной лавки.
– Там оставишь пролетку, сам выйдешь на перекресток.
– Зачем?
– Будешь смотреть за усадьбой. Перед тем как выйти со двора, я махну рукой. Если все спокойно, ты ответишь так же и подашь пролетку к дому.
– Но ты же говорил…
– Раньше говорил. Сейчас изменил решение. Делай, что сказано.
– А если соседи заметят пролетку?
– Ты здесь один такой с лошадью и повозкой? Кто обращает внимание на извозчиков? Но морду на всякий случай прикрой, не выставляйся. Возле дома!.. Понял?
– Понял.
– Притормози.
Григорий потянул вожжи.
Волков соскочил на мостовую и юркнул в кусты.
Пролетка прошла к перекрестку.
Федор посидел несколько минут, слушая шорохи листьев деревьев, колеблемых слабым ветром. Убедившись, что вокруг все спокойно, он перебросил за забор саквояж, быстро перемахнул через невысокую ограду и сразу упал на траву газона.
Утром Федор убедился в том, что собак тут нет. Он посмотрел на светящееся оконце небольшого домика, где обитал садовник. Тот не спал в столь поздний час.
Почему? Он не один?
Волков прокрался мимо бани к домику, осторожно заглянул в окно. Тряпка, заменявшая занавеску, была отодвинута вправо. Федор увидел, что садовник стоял спиной к двери, склонившись над чем-то.
Волков прокрался к двери, потянул к себе – закрыто, толкнул от себя, и створка поддалась. Это уже хорошо. Федор приготовил нож, просунулся в узкую щель между дверью и косяком и оказался в крохотной прихожей. Вход в единственную комнату был открыт.
Волков видел спину садовника, который, тяжело дыша, что-то запихивал в большую сумку. Вот самый подходящий момент!
Федор оставил саквояж на полу, кошкой подскочил к осетину и всадил ему в спину, под левую лопатку, свой нож. Он вошел в тело по рукоятку, не задев ребер.
Осетин дернулся, едва слышно вскрикнул, хотел обернуться, но Волков повалил его на сумку и наступил на спину, из которой торчала рукоятка ножа. Садовник захрипел, судороги пробили его тело.
Когда
