style="font-size:15px;"> – А кем они, по-вашему, могли бы быть?
– Не знаю. Рабочими, например. Спортсменами. Военными в конце концов.
– Они употребляли какие-то специфические слова? – подумав, спросил Смирнов.
– Профессионализмы? Нет, не припоминаю. Хотя нет! Был один момент, я обратил на него внимание. Йорг несколько раз указывал направление, ориентируясь по часам. Ну, знаете, как говорят военные: стул на двенадцать часов, например.
Самсонов кивнул.
– Что еще можете сказать о них?
– Дайте подумать. – Рыбкин сложил руки на объемном животе и прикрыл на несколько секунд глаза.
– Знаете, что? – проговорил он вдруг. – Мне сразу показалось странным, что они говорят без акцента.
– Серьезно?
– Да. Ни у одного, ни у другого. А ведь, кажется, они не так давно переехали в Россию.
– Не очень давно, вы правы. А они не рассказывали о своем прошлом? Родственники, учеба?
Рыбкин покачал головой.
– Никогда, насколько я помню.
– С кем они дружили в клубе?
– Не знаю. Никогда не обращал на это внимание.
– Что же, спасибо. Можете идти.
После Рыбкина было еще трое, но они ничего определенного про убитых сказать не могли. Сходились только в том, что Йорг и Бончовска часто играли друг с другом, соперничали и не раз уходили из клуба вместе.
Следующий, кого опрашивал Самсонов, заявил, что пару раз ходил с ними в бар. Его звали Антонов Петр Кириллович, и ему было тридцать с небольшим. Коротко стриженный атлетический блондин с открытым лицом и поминутно возникающей улыбкой. Это о нем говорила Кроликова, как о человеке, общавшемся с убитыми больше других.
– О чем вы говорили? – спросил Самсонов, надеясь на чудо: должны же были убитые при ком-то хоть раз упомянуть о своем прошлом.
Антонов пожал широкими плечами.
– Да о разном. О тачках, о бабах, об оружии.
– О бабах? О каких конкретно? Йорг или Бончовска рассказывали о том, с кем встречались раньше?
– Нет. Ничего конкретного. Пустой треп.
– Вы упомянули также об оружии.
Блондин кивнул.
– Да, они отлично в нем разбирались.
– Серьезно? С чего бы?
– Не знаю даже.
– А вы?
– Ну, я-то в оружейном магазине работаю, – Антонов широко улыбнулся, словно сообщил отличную новость. – Вот и зашел разговор.
– Значит, они оба разбирались?
– Ага. Просто доки, – в голосе блондина послышались уважительные нотки. – Но понятия не имею, где они так насобачились. Не спрашивал.
– Они упоминали о том, что служили в армии?
– Кажется, нет.
– Говорили о родственниках, о жизни за границей?
– Однажды Богдан сказал что-то про Югославию. Вроде бы, он там отпуск проводил.
– Один?
– Не знаю. Может, с бабой какой-нибудь.
– Почему
