жалости, простодушия и наивности.
– Песни Матриции трогают самых чёрствых, – вступилась Зидани. – Когда она поёт, птицы замолкают, а сердце стучит тише, боясь пропустить даже нотку чудесной мелодии.
– Благодарю, сестра, – захлопала пушистыми ресницами телёнок Матриция.
Хоть не мычит, и на том спасибо, злобно подумала я. Но сама себя одёрнула: не стоило обижаться на девушек за то, что они не верили мне. В конце концов, я бы и сама не поверила в легенды Ордена Крона, не проведи я целый год подле господина Демиурга.
– Так вас всего семь? – взглянула я на оставшихся четырёх благородных дев, которые еще не успели представиться.
– Мелироанских дев всегда семь, – пояснила бледная копия Элигии. – Каждые полгода мы встречаем и провожаем сестру. Так заведено со времён открытия. Это очень символично: семеро богов Квертинда – семь дочерей Мелиры, – она дотронулась до своего знака соединения – чёрной орхидеи, и бросила взгляд на мой ошейник. – Меня зовут Хломана Дельская, я приехала из Лангсорда. Увлекаюсь изучением геральдики и родов Квертинда, но ни разу не встречала чёрного паука. Если твой дом основан больше года назад, то упоминание уже должно быть в новых гербовых книгах… Могу я взглянуть?
– На… – я запнулась. – На чёрного паука?
– Угу, – увлечённо буркнула Хломана, нахально рассматривая мою шею. – При активации ритуала менторства появляются кровные гербы. Магия Толмунда.
– Магия Толмунда, – эхом повторила я и ненароком поправила браслет-артефакт.
Надеюсь, ментор додумался обновить ментальную магию на нём. Не хотелось бы демонстрировать вновь обретённым сёстрам то, насколько я от них отличаюсь. Неудачная попытка метнуть нож и без того подпортила мою репутацию.
Я сняла ошейник. С новым любопытством ощупала знакомый рельеф лап и повернула голову, позволяя любознательной леди рассмотреть знак соединения.
– Интересно… – протянула она. – Мейлори черного паука.
Взмахнула рукой, чтобы дотронуться до моей шеи, но всё-таки не стала меня касаться.
– Юна Горст, – сердито поправила я. – Как, напомни, тебя зовут? Элигия?
– Хломана Дельская, – повторила девушка.
– Не волнуйся, – оттеснила Хломану милая леди в шляпке. – Ты быстро запомнишь всех. Я – Финетта Томсон.
– О! – обрадовалась я, услышав знакомую фамилию. – В Кроунице я доставляла диковинные вещицы госпоже Эрике Томсон, ментору Виттора Оуренского. Вы тоже родственники?
– Я её дочь, – улыбнулась Финетта. – Моя мама – выдающаяся меценатка Квертинда, знаток искусства и коллекционер редкостей. Часть обстановки замка нашей академии пожертвована ею, как бывшей воспитанницей и яростной охранительницей наследия Иверийской династии.
Финетта мало походила на мать: мягкие, плавные черты придавали девушке уютный вид.
