хозяек большого города, которые вертят на пальце ключи от «Порше» и колют булавками нерасторопных маникюрш. И что наши отношения возможны лишь в рамках таких вот нерегулярных свиданий, напускной романтики, посиделок с красным вином, когда не ревнуешь за его отключенный телефон и когда сразу после секса привычно вызываешь такси.
– Ладно, не будем об этом. Я знаю два языка. Могу и секретарем пойти. Мне все равно, кем работать, карьера не интересует. Перекантоваться бы пару лет, а там… у меня есть мое мыло.
– Я к чему клоню… – он смущенно кашлянул, – тебе необязательно работать. Даша, ты же знаешь, что я прилично зарабатываю, хватит на двоих и даже на твою сестренку. Я мог бы тебе помочь.
Он смотрел на меня с бесхитростной надеждой, как лабрадор на закрытый холодильник. Предложение было соблазнительным. Я даже на минуту позволила себе представить, как это могло бы быть: я продолжаю варить мыло, порхать ночи напролет и валяться в постели до полудня, а Челси словно ластиком стирают из моей жизни. Вроде бы ее нет, а вроде бы я знаю, что все у нее прекрасно: она учится в платном лицее, ходит в кружок кройки и шитья и носит модные платья. И все это благодаря мне, вернее, моему мужчине. Все счастливы, шампанское льется рекой, занавес, титр «Happy end» на черном экране.
Только вот не получится так. Как только я позволю себе принять его помощь, его деньги, его самцовое первенство, как моя свобода полетит в тартарары. Сначала мне презентуют серьги Каррера и Каррера, потом вывезут попастись на экологически чистых альпийских лугах, а там уже и до «Айсберга» в караоке рукой подать. И наверняка он попросит меня переехать к нему. И наверняка вскоре скажет, что мои друзья – инфантильные лузеры, на которых стыдно тратить время.
– Ты могла бы переехать ко мне, – Федя оказался еще более расторопным, чем я могла представить, – в конце концов, мы встречаемся четыре месяца, и оба уже не дети…
– Хочешь сказать, пора остепениться? – подмигнула я. Меня разбирал смех.
– А что в этом плохого? Ты ведь не хочешь уподобиться твоим друзьям. Эта твоя Лика… Она же алкоголичка.
– Она известная художница и, между прочим, зарабатывает больше тебя, – обиделась я за приятельницу.
– Что с того, если она в сорок лет ведет себя как девочка.
– Буддисты сказали бы, что она мудрая. Сумела сохранить внутреннего ребенка.
– Или Танечка… Когда она сказала, что работает натурщицей, я чуть со стула не упал. Как можно позировать голой в тридцать пять лет. Нищим художникам в сомнительном подвале! – Он искренне негодовал.
– Федь, ты утрируешь. Таня – актриса, а натурщицей работала всего дважды. У нее тогда был простой, и срочно нужны были деньги. А сейчас она снимается в сериале…
– Ну все равно, это все как-то неправильно, – упрямо нахмурился мой любовник.
Наверное, если бы вышеприведенный разговор состоялся в другом месте и в другое время, мы бы поссорились и даже расстались бы навсегда. К счастью,
