мужчина, сменив направление, припустил в их сторону. Дагеварец же остановился, уперев руки в колени, и пытался отдышаться.
– Сколько их? – спросил Мильвио у старого воина.
– Четверо. В минуте от нас.
– От вашего друга будет толк, сиор? – Бастард покинул ножны.
– Он мне не друг. – Седовласый вытер рукавом скудную бороду, в которой висели льдинки. – Вряд ли купец способен драться.
Дагеварец преодолел последние ярды, упал в снег, сбросив с плеча увесистый мешок, и его огромное брюхо тяжело вздымалось.
– Насколько хорош ваш клинок? – Воин, прищурив серые глаза, смотрел, как на прогалине появляются люди в рогатых шлемах.
– Пока он оставлял меня в живых.
– Четверо против двоих. В моей жизни бывало и похуже. – Человек для пробы несколько раз взмахнул мечом, и тот разрезал воздух перед ним.
– Ненавижу вашу страну, – между тем простонал снизу торговец. – Варвары! Какие же вы все варвары.
– Вставай в очередь, – усмехнулся воин. – А тебе, девонька, лучше отойти. Жаль, что у меня нет щита. Все было бы гораздо проще.
– Только недалеко, Шерон. Я не смогу тебя защитить, если ты побежишь, кто-нибудь из них за тобой погонится, а мы будем связаны боем.
– Я не побегу, – ответила указывающая, отступая и обнажая длинный, узкий кинжал, висевший у нее на поясе.
Девушка не собиралась сдаваться, и, если уж ей придется остаться в этом лесу, она не даст им принести себя в жертву. Жаль только, что Найли ее смерть не спасет.
Ловчие, люди, которых все так боялись, не выглядели чудовищами, пускай их лица и бороды были размалеваны желтой краской. У троих были щиты и шипастые палицы, у четвертого широченный зазубренный клинок, который он нес, положив на плечо.
Толстяк-дагеварец, увидев их, вскрикнул, вскочил и, бросив свои пожитки, побежал к лесу.
– С ними можно договориться? – спросила Шерон.
– Можно. Если ты их вождь, шаман или темный бог, девонька.
Указывающая мало что понимала в схватках и не успевала следить за тем, как стремительно развиваются события. Звон стали, хрип, ругань, рычание, первая кровь и… первый труп. Ловчий с рассеченной грудной клеткой упал под ноги Мильвио, но Шерон уже не увидела, что с ним случилось дальше.
Боец, кинувшийся к ней, больше хотел напугать, чем покалечить. Поэтому палица с коваными шипами прошла рядом с головой, а затем ловкой подсечкой ее сбили с ног. Она упала в снег левым боком, даже не успев испугаться. Он навис над ней, рыча, точно зверь, потрясая щитом и оружием, тараща глаза, желая запугать.
Но она не испугалась. Кинжал все еще был в ее правой руке, и она что есть силы резанула его по икре. Острая сталь без труда рассекла шерсть, ткань и плоть под ними.
Ловчий закричал, но скорее не от боли, а от ярости, отпрянул назад, и это дало ей возможность вскочить и побежать прочь. Пошатнулась из-за
