и себя как дома и совсем не боялись Веню. А вот он боялся. Хотя это был скорее не страх, а брезгливость. Никогда он не мог представить себе, что будет вот так запросто копошиться среди этих существ. Вот бы Варьку на его место! От ее визга все эти мыши сразу же почувствовали бы себя не дома, а в таких гостях, куда им не очень-то захотелось бы сходить еще раз.
Но Веня сразу пожалел о том, что представил Варю на своем месте. Такого не только другу, но даже врагу не пожелаешь.
Надо было ползти дальше. А дальше было еще хуже.
Мыши закончились, и начались змеи. Так что Веня вспомнил мышей с добрым чувством. По сравнению со змеями они были милейшими существами. А у этих рептилий мало того что кожа выглядит противно, так еще острые зубы, раздвоенный язык, немигающие глаза-бусинки, следящие за каждым твоим движением... И все это Веня видел на расстоянии, на котором обычно читают книгу! Лучше бы уж он книгу читал, пусть даже самую скучную. Он бы ее дочитал до конца, не то что ни разу не отвлекшись, а даже ни разу не моргнув.
Что же будет дальше? По каким же еще гадам придется ползти? По тарантулам? По скорпионам? По... И тут Веня запутался в паутине.
«Неужели попался? – промелькнуло у него в голове. – Хоть бы не задушил какой-нибудь гигантский паук! Все-таки это не должно быть по-настоящему».
Паутина настоящей не оказалась. Это был огромный моток спутавшейся тоненькой проволоки. В нее Веня и угодил руками и ногами.
А вот мыши и змеи были настоящими. Но, к счастью, Веню от них отделял стеклянный пол. Животные жили под стеклом своей жизнью и должны были наводить на людей ужас.
Веня взглянул на часы. У него оставалось десять минут. После этого охранники закроют здание, и он на всю ночь окажется по соседству со своими новыми знакомыми, мышами и змеями. Это его не устраивало. А что он успеет за десять минут? Все-таки много времени он потратил на разглядывание представителей подпольно-стеклянного мира. Можно было по ним и побыстрее пробежать.
«Ага, пробежишь тут!»
Веня посмотрел вверх. Над его головой пронизывали темноту красные лучики лазера. Это была сигнализация, которая заставляла всех, проходящих по площадке, ползти, чтобы поближе познакомиться с животным миром.
Он еще раз посмотрел на лазер и понял, что необязательно прижиматься к этому миру животом. И быстро побежал на четвереньках, как еж.
Наверное, это была самая короткая экскурсия в Вениной жизни. За десять минут в экстремальных условиях осмотреть огромное здание! Вообще-то он собирался побыть здесь часа два, но все это время ушло на тупого охранника, который никак не хотел отвернуться в сторону. Целых два часа он сидел неподвижно и только моргал своими ничего не выражающими глазами. По его лицу было видно, что он ни о чем не думает. Тогда чем же он был занят эти два часа? Просто сидел, и все? Веня удивлялся: ну камень, ну дерево, ну столб – эти предметы могут существовать в застывшем состоянии сколько угодно. Но человек ведь должен хотя бы думать! А по лицу охранника было видно, что с мышлением у него большие проблемы. Вот и проторчал Веня рядом с ним все время, которое отвел на «экскурсию».
Веня уже хотел возвращаться домой, но тут «мыслитель» наконец задремал. И Веня юркнул в клуб.
Здание имело форму шара. Внутри него были не этажи, а площадки-уровни, которые соединялись между собой переходами-лесенками. По одной из площадок и полз Веня, разглядывая мышей и змей, которые жили под стеклянным полом этой площадки.
Этот пол вместе с его обитателями был первой странностью, с которой Веня здесь ознакомился.
Второй странностью была колючая проволока, которая висела повсюду: на площадках, на стенах, на лестницах. Она вилась и путалась, просто свисала вниз и, казалось, заполняла все пространство вокруг. Тот, кто ее здесь развесил, наверное, хотел, чтобы колючая проволока была главным предметом этого и без того мрачного помещения.
Третья странность – решетки на окнах. По сути, окон-то и не было, были только картинки, изображающие их. Но даже эти картинки были мрачными. И, казалось, нужны эти нарисованные окна только ради решеток – ржавых, страшных, толстенных.
Все свои открытия Веня совершал стремительно, по одному в минуту. Если бы у него было время, он, конечно, рассмотрел бы подробно и решетки, и колючую проволоку, да и мышам со змеями уделил бы – бр-р! – больше внимания. Но десять минут – это десять минут. И хорошо бы за них успеть сделать хотя бы десять открытий.
А они, эти открытия, были необходимы Вене как информация к размышлению. А размышление – для выводов.
Четвертая странность – площадка для бумеранга. Наверное, бумеранг был настоящий, из какого-нибудь австралийского племени, потому что длинный изогнутый коридор, огороженный сеткой, предполагал, что бумеранг полетит точно по нему. Иначе зачем же делать бумеранг? Размахнулся и бросил его в стену, что ли? Это неинтересно.
