ты видела, я научилась нырять? – произнесла она с восторгом, а я задыхалась от страха.
– Видела, – прохрипела, беря дочку на руки и крепко ее обнимая. – Только никогда там больше не делай. Деткам нельзя купаться одним.
– А я была не одна. Вы же с дядей были здесь, – произнесла она.
Дядей… я перевела взгляд на Сизова.
– Это из-за тебя, – прорычала я, пока он избавлялся от мокрой рубашки, сдергивая ее с плеч.
– Согласен. Но у меня мало опыта общения с детьми.
– Хочешь сказать, что это я виновата?
– Нет. Я просто сказал, что нет у меня опыта, и ничего другого.
– И его не станет больше, как ты ни старайся, – ответила я.
– А что у вас произошло? – голос Есении заставил меня отвернуться от мужчины и вспомнить, что мы не одни.
– Слава богу, ничего страшного, – произнесла я. – Мы сейчас переоденемся и вернемся.
– Мам! – дочка завертелась змеей в моих руках. – А купаться?
Мне хотелось сорваться, сказать, что уже накупались на сегодня. Но в том, что случилось, не было ее вины. Только моя.
– Купаться, – повторила я. – Дай мне минутку, я сниму шорты.
Меня до сих пор потряхивало. Руки, ноги, они были как чужие. Я не могла нормально подцепить пуговку на поясе.
– Ма-а-ам, а можно я с тетей Есей купаться буду? – она наблюдала за Есенией с сыном.
– Нет, Ирина, только со мной.
– Ну, ма-а-ам, – она надула губки.
– Хочешь, поплаваем со мной, я все равно уже мокрый, – предложил Сизов, вытирая телефон о полотенце.
– Нет!
– Хочу! – наши с дочерью выкрики смешались.
– Нет, дочь, только со мной, – упрямилась я.
Сизов уже избавился от рубашки, ботинок, ремня. Он не изменился за эти годы. А вот я… беременность сделала мою фигуру немного другой.
– Разве я не доказал, что смогу присмотреть за ребенком? – спросил он, нависая надо мной.
– Серьёзно?.. Я, конечно, тебе благодарна за помощь. Но это ничего не меняет, – говорила я, глядя ему в глаза. – Ни-че-го, – произнесла с расстановкой. – И я не доверяю свою дочь чужим людям.
Господи, да я себе сейчас не доверяю. Меня продолжало трясти, словно от холода.
Мужчина шумно выдохнул, вернулся к креслу, на котором он сидел до этого, взял пачку сигарет.
– Вячеслав, здесь дети, – произнесла Есения строго, напоминая о своем присутствии.
Он взглянул на нее исподлобья.
– Я отойду.
Все это время Ириска крутилась у меня под ногами, театрально вздыхая и причмокивая.
– Идем, – я взяла дочь за руку и повела к ступеням, ведущим в воду. – Не торопись, пожалуйста.
Взгляд Сизова я ощущала каждой клеточкой своего тела. Он был настолько осязаемым, что я чувствовала его перемещение. От лица к шее и груди… Только когда я оказалась в воде, это чувство пропало.
– Как
