в миссии. Но скажите, мистер Клеменс, как журналист такого таланта и опытности мог доверить столь важное дело посреднику? Что помешало вам лично посетить капитана Митчелла и его спутников, которые едва не стали каннибалами?
Эта моя фраза подсказала мистеру Клеменсу, что он имеет дело с лицом информированным, и он явно занервничал под взглядами нашей маленькой группы.
– Я… Я был недееспособен, мисс Стюарт.
– Надеюсь, не больны? – спросила я, будучи прекрасно осведомлена о причине, заставившей его прибегнуть к помощи мистера Берлингема.
– Нет, не болен. – Мистер Клеменс обнажил зубы в улыбке. – Просто в предыдущие дни я слишком много ездил на лошади.
Я закрылась веером, как пансионерка на первом балу.
– Вы имеете в виду…
– Да, я имею в виду мозоли от седла, – заявил он с дикарским торжеством. – Размером с серебряный доллар. Я не мог ходить почти неделю и вряд ли еще когда-нибудь в жизни сяду на спину какому-нибудь четвероногому. Хотел бы я, мисс Стюарт, чтобы на Оаху существовали языческие обряды с жертвоприношением лошади и чтобы на ближайшем из них в жертву принесли именно ту клячу, что причинила мне такие страдания.
Мисс Лаймен, ее племянник, мисс Адамс и другие не знали, что и ответить на подобную тираду, пока я продолжала томно обмахиваться веером.
– Что ж, спасибо мистеру Берлингему, – сказала я. – Будет только справедливо, если он тоже прослывет знаменитостью среди честных людей Западного побережья.
Мистер Клеменс глубоко затянулся сигарой. Ветер крепчал по мере того, как мы уходили в открытое море.
– Мистера Берлингема ждет карьера в Китае, мисс Стюарт.
– Трудно судить, какая кого ждет карьера, – сказала я. – Можно только увидеть, делается она собственными силами или за счет других.
После этих слов я пошла пить чай с мисс Лаймен.
Закрыв дневник, Элинор Перри обнаружила, что на нее с любопытством смотрит толстяк слева.
– Интересная книжка? – осведомился он, улыбаясь неискренней улыбкой коммивояжера. Он был лет на пять старше Элинор.
– Интересная. – Элинор сунула дневник в сумку и ногой затолкала ее в узенький отсек под сиденьем.
«Настоящий невольничий корабль».
– На Гавайи? – опять спросил коммивояжер.
Самолет летел без остановок от Сан-Франциско до аэропорта Кеахоле-Кона, поэтому Элинор не стала отвечать на этот вопрос.
– Я из Ивенстона. Похоже, я летел с вами из Чикаго в Сан-Фран.
«Сан-Фран»! Элинор ощутила приступ тошноты, не имеющей отношения к пребыванию в воздухе.
– Да, – коротко сказала она.
Ничуть не смутившись, коммивояжер продолжал:
– Я торгую электроникой. В основном всякие игры. Я и еще двое парней из Среднезападного филиала получили эту поездку в поощрение. Едем в Вайколоа, где можно плавать рядом с дельфинами. Без шуток.
Элинор
