компьютер, паспорт и мое сокровище – и улетела! Конечно, для успокоения совести я обойду весь остров. Он небольшой, я знаю тут каждый уголок, так как дважды приезжал сюда с «клиентками», оба раза – с немками.
Примерно так я и думал, когда от шезлонга, стоявшего в тени пальмы, до меня вдруг донеслось:
– Салах, привет. Присоединяйся ко мне! Можно я буду называть тебя Блэк Черри?
Кристин в купальнике выглядела бесподобно. На пару секунд я даже забыл о своей пропаже.
– Значит, ты не возражаешь? – Она соблазнительно улыбнулась. – Бери шезлонг, присоединяйся! А почему ты ничего не спрашиваешь про «блэк черри»? Это прекрасный цветок, дивная орхидея. Красивее ее на свете ничего не существует! Она черная, совершенно черная, потрясающая…
Кристин стала рассказывать мне о своих любимых цветах. Я понял, что у нее целая коллекция дома, и эти цветы она любит так нежно и трепетно, будто они ее собственные дети.
Да, у меня не имелось других подозреваемых, кроме Кристин.
Но я смотрел в ее горящие глаза и не допускал даже мысли, что именно она украла мою драгоценность.
Кристин выглядела такой спокойной и естественной, что я так и не решился ни о чем у нее спросить, просто слушал ее рассказ и любовался прекрасными пухлыми губками…
– Блэк Черри, почему ты такой грустный? Все в порядке?
Я соврал, что все в порядке. Потому что все меньше верил в виновность Кристин.
Она лукаво улыбнулась:
– Мне кажется, вон на той пальме прямо для тебя вырос прекрасный золотой банан. С изумрудами и сапфирами!
В два счета я оказался у пальмы, поднял руку и…
Там стояла моя сумка!
С колотящимся о ребра сердцем я расстегнул молнию… и облегченно вздохнул.
Сокровище было на месте!
– Знаешь, я все думала, а не прихватить ли мне его с собой? – Кристин грустно вздохнула. – Мне кажется, оно стоит кучу денег. А мне так хочется иметь собственный питомник орхидей… Но потом я поняла, что воровство отравит всю мою любовь к цветам. Может, это и глупо – чистая совесть! Но я так решила. А вот ты, наверное, думаешь по-другому, да?
Я думал по-другому.
И считал, что у меня есть оправдание – голод.
Голод – это страшное чудовище! Только тот, кто прочувствовал все его стадии, кто знает наизусть его зловещие гримасы, меня поймет. То слабость, то желание кого-нибудь убить, то резь и боль в желудке, то звон в ушах… И все это длится мучительно долго… до бесконечности! И самое страшное – осознание того, что ничего не изменится. Голод – неизменный действующий персонаж всех моих кошмарных снов. Я очень боюсь, что мне и моей семье будет нечего есть. Мысли о том, что у мамы и сестер не останется даже горстки кускуса, сводят меня с ума.
Я рассказал Кристин все.
Да, я
