возвращаться домой, чтобы спасти хотя бы остатки наследства Рафаэля.
– Надеюсь, в Сиене тебе будет хорошо, – при прощании у Пьяндимилето градом лились слезы. – Я буду скучать по тебе.
– Я тоже, – соврал Рафаэль.
В сущности, грустить по людям было ему не свойственно, его волновало в жизни только одно – чтобы был угол, где можно поставить свой мольберт.
Мастерская в Сиене оказалась замечательной – светлой, просторной. Она напоминала мастерскую отца, и Рафаэль подумал, что, должно быть, рисовать тут ему будет легко и радостно.
Однако он ошибся.
Насколько приятно было работать рядом с молчаливым Пьяндимилетто – настолько невыносимым оказался новый сосед и хозяин мастерской Пинтуриккьо.
Его рот не закрывался ни на мгновение. Он постоянно жаждал обсуждать все на свете: погоду, картины, соседей, еду. Причем ему было мало самому сотрясать воздух. Он нуждался в поддержке и одобрении, то и дело засыпал Рафаэля вопросами:
– Ну, ведь я прав? Я правильно поступил?
Погруженный в свои мысли, художник то и дело отвлекался, пытаясь понять, в чем именно был прав или не прав сосед.
Вдобавок Пинтуриккьо оказался весьма и весьма неравнодушен к натурщицам. Он то и дело шутил с ними, пытался помочь им снять одежду, девушки визжали…
Получив деньги за первый же заказ, Рафаэль нанял собственную мастерскую – и вздохнул с облегчением.
Бродя по городу в поисках натурщицы, он как-то заметил невероятно красивую девушку с грустными глазами. Она выходила из церкви, и ее лицо показалось Рафаэлю самым чистым и прекрасным на свете.
«Вот черты моей новой мадонны», – решил он, устремляясь за тонкой фигуркой в неброском, но очень красивом светло-розовом платье.
– Вы художник? Позировать вам? Нет, нет! – Девушка замахала руками, бросила на Рафаэля испуганный взгляд и поспешила уйти.
Настойчивость была не свойственна художнику.
Но когда от тебя удаляется твоя лучшая картина и ты еще не успел впитать в себя и запомнить тонкие брови, и нежный румянец, и плавную округлость груди – то можно сделать все, что угодно.
Рафаэль обогнал незнакомку и упал перед ней на колени.
– Как вас зовут? Умоляю вас, всего пару сеансов! Я не причиню вам вреда. Если вы не согласитесь – я погибну…
К огромному его облегчению, она улыбнулась:
– Я – Джойя. Не погибайте, пожалуйста. Так и быть, приду – если это ненадолго.
– Ненадолго, ненадолго, – поспешил заверить красавицу Рафаэль, отряхивая штаны от пыли. – Позвольте проводить вас!
Джойя кивнула, и художник снова радостно улыбнулся.
Отлично! Если вдруг все-таки Джойя передумает и не дойдет до его мастерской – он подкараулит ее возле дома
