даже больше, чем от насилия.
– Вполне вероятно, – согласился с ним я. – Это больное существо, так что… По идее, на траве должны остаться следы – отряд не маленький, вытоптать должны тропинку будь здоров. Хотя. Мы сюда шли, ничего такого не видели. Может, трава уже поднялась просто?
– Идем, а? – обратился ко мне Павлик. – Мне людей жалко.
– А мне нас жалко. – Трифон встал напротив Павлика. – Их мы не знаем, так чего ради связываться с явным маньяком?
– У Свата ствол. – Павлик щелкнул лезвием своего «милитари», которое поднес к лицу Трифона. – У меня нож. А ты, если очкуешь, можешь остаться здесь, мы тебя с собой не зовем.
– Ну-ну, – остановил я начинающуюся перепалку. – Я еще ничего не решил. Илья Ильич… Черт. Можно, я буду называть вас Проф? Ей-богу, так проще. Или, если хотите, Ильич.
– Проф, и на «ты», – без лишней щепетильности согласился старик. – Давай все эти церемонии оставим там, на сгинувшей Земле. Так что ты хотел?
– Да, собственно, вопрос простой. Вы… То есть ты с нами?
– Я-то с радостью, – всплеснул руками Проф, конфузливо глянул на Настю и снова закрылся. – Но вам-то оно зачем? Я и вправду балласт.
– Да что вы такое говорите? – начала было Настя, но я махнул рукой: мол, помолчи.
– Проф, ты сколько языков знаешь? – глянул я в глаза старику.
– Шесть европейских, пять восточных, – немедленно отозвался тот. – Английский, французский, немецкий, шведский, датский, венгерский. Восточные называть?
– Нет, – помотал я головой. – Зачем? И так все ясно. А вот теперь скажи: если уже попался один француз, сколько еще иноземцев мы можем встретить? И как нам с ними договариваться? Крепко подозреваю, что здесь все знают только английский.
– Я немного китайский знаю, – буркнул Трифон.
– Это да, это сильно, – признал я. – Ну так что, Проф, ты с нами?
– Конечно. – Профессор встал и протянул мне руку. – Спасибо.
– Насть, придется твой узелок распатронить, – развел я руками. – И подтяжки надвое разрежь.
– Так мы идем за этим рыжим? – со всем юношеским максимализмом спросил Павлик.
– Не знаю, – потер я подбородок. – Давай сначала костерок запалим, а то опять ночью будем в темноту глаза пялить.
Я так и не принял решения до темноты. Собственно, эта самая темнота меня и останавливала: идти по равнине, не зная куда, не лучшее из решений.
Но потом все решилось само собой. Я остановил свой рассказ (Проф хотел знать о наших приключениях все – ученый же) и ткнул пальцем в светящуюся точку километрах в семи от нас.
– А вот и наш рыжий друг.
– Ты так думаешь? – спросил Проф, вглядываясь в ночь. – Я не знаю,
