я не за тем. Вернее, за этим… – девушка никак не могла сформулировать мысль.
– Смелее, я на все согласен, – подбодрил смутившуюся девушку. Честно скажу, она мне понравилась.
– Видишь ли… – она все еще не решалась что-то мне предложить, и я уже начинал догадываться, что именно. – Там тебя током лечить хотят. Слышал про электросудорожную терапию?
– Когда у бедняг слюни бегут и суставы выворачиваются? Видел по телику.
– Ты же не помнишь ничего?
– Исключительно о себе. Продолжай.
– Ты не боишься?! Из тебя же растение сделают!
– Мои проблемы. – Я пожал плечами, едва сдерживая усмешку.
– Хорошо. Давай так. У тебя родные или знакомые в городе есть? – последнее предложение протараторила, как из пулемета.
– Не помню. А сюда кто-нибудь обращался? Городок, как я понимаю, маленький.
– Никто не обращался. Скорей всего, никого у тебя здесь нет. Слушай, ты хочешь избежать психушки и бомжатника? – и, не давая мне вставить слово, снова выпалила: – Поживи пока у меня, хорошо?
У меня как гора с плеч. Наконец-то! Начало гениального плана летело к чертям, но оно и к лучшему.
– Обеими руками «за»! Сразу предупреждаю: я не сплю с малознакомыми девушками, пусть и симпатичными и трогавшими меня за разные члены, – глупо пошутил я, запоздало прикусывая язык. Дернул же черт ляпнуть эдакое.
Зиночка серьезно обиделась:
– За кого ты меня принимаешь?! Я исключительно из жалости, а ты! Езжай-ка ты лучше в дурдом!
– Постой! – Я остановил развернувшуюся девушку. – Извини дурака, я совсем не то имел в виду. Просто… сама понимаешь, предложение уж больно неожиданное.
– Ладно, забыли, – легко согласилась она. – Но чтоб больше таких намеков не было. Пойду договорюсь, а ты посиди тут.
Можно подумать, я куда-то убегу в больничной пижаме. Ха! Я же и виноват остался, будто сам напросился.
Ждать пришлось почти до ужина. Живот немилосердно урчал, я мечтал о целой тарелке невкусной больничной каши, на которую в лучшие времена даже не глянул бы, когда в палату заглянула Зина и позвала меня в коридор.
– Вот вещи, – сказала, показывая на обычную китайскую сумку с рынка, – переодевайся, я отвернусь.
В небольшом тамбуре никого не было. Проглотил с языка шутку о том, что она меня голым сто раз видела, и быстро переоделся. Вещи были не новыми, но чистыми и добротными. На размер больше и выше по росту. Все лучше, чем малые. Джинсы подвернул, ремень затянул, рубаху заправил, кроссовки большие, но сойдет, и накинул ветровку. Болтается, как на вешалке, но я не на бал иду. Я в принципе готов был напялить даже свой последний эгнорский костюм, в котором спускался в самое логово чернокнижников, к их Главному алтарю; туда, где ежедневно, стабильно, как на лучшем конвейере мистера Форда, совершалось несколько человеческих жертвоприношений. По часам, без суеты, размеренно. Тогда мы с командой
