отвернулись?
– Да нет, ребят, мне тут гадают…
– Хватит гадать! Мне выпить не с кем! – обиженно сказал Блинов.
– Пойдем, пойдем, Витюша! Друзей бросать нельзя!
Виктор расплатился с Розой за гадание и виновато ушел к друзьям, с которыми гулял всю ночь до утра.
Сцена 3
25 октября 1917 года в Петрограде началось вооружённое восстание, в результате которого было свергнуто Временное правительство. Его главными организаторами были Парвус, Ленин, Троцкий, Свердлов и другие большевики. Было плохо и нестабильно, а стало еще хуже… Мрак сгустился над многострадальной Россией.
Эти дни Виктор и его сослуживцы прожили, как в ужасном сне. Уличные бои, шальная стрельба, грабеж и мародерство царили на улицах города. Ненависть к офицерам росла день ото дня. 19 ноября исполняющий обязанности верховного главнокомандующего Русской армией Николай Николаевич Духонин отдал распоряжение об освобождении генералов, арестованных в связи с Корниловским выступлением. За этот шаг Духонин заплатил жизнью. На следующий день быховские узники бежали на Дон, а Духонина убили озверевшие матросы на станции Могилёв.
Павел, как обычно, пришел к Виктору к семи вечера. Усталый и небритый, с тусклым, мертвым выражением лица. Он снял фуражку и шинель и небрежно бросил их на стул.
– Выпить есть? – спросил Блинов вместо приветствия.
Слуцкий быстро принес водку и разлил её в рюмки.
– Коньяка нет. Да и водки мало. И закусь не ахти… Лишь галеты…
– Плевать!
Павел выпил не чокаясь. Вытер губы ладонью и сказал:
– Значит так. Мы уходим на Дон. Сегодня ночью. По слухам, там формируется Добровольческая армия, которая будет бороться с революционной нечистью.
Виктор поднял глаза и спросил:
– Кто едет?
– Я, Ромка, Сашка Савельев. Предлагаем тебе с нами ехать.
– Ясно. А кто формирует эту армию?
– Генерал Алексеев. Туда же устремился и Корнилов. Самые верные и надежные сыны России.
Виктор встал и прошелся по комнате. Был слышен лишь мягкий хруст его сапог. Он подошел к входной двери и внимательно посмотрел на прикрепленную к правому косяку мезузу – футлярчик, в котором висела древняя иудейская молитва. Инстинктивно он дотронулся до футляра и поцеловал свои пальцы. Павел сидел к нему спиной и ел галету.
– Добровольческая армия, говоришь… Царя нет… Керенского нет… Третья присяга, выходит… Все разрушено…
Павел вскочил на ноги и выпалил:
– Да как же ты не понимаешь? Россия же есть! Россия! Ей мы и должны быть верны!
– Что ты, я все понимаю… Все понимаю… А мои в Слуцке где-то… Давно уже писем нет от них… Мать болела в последнее время… Да и отец сдал… Как там старшая сестра с мужем? Младшие сестры на выданье… А я все служу и служу… Может, мне к ним, а Паш?
Павел не ответил. Он налил себе водки и выпил.
– Витька…
