решает важные проблемы. Этим и займусь. У меня как раз есть одна неотложная проблема, темноволосая и кареглазая.
– Где там наша принцесса на горошине? – довольно произношу. – Пусть только попробует сказать, что ей спалось плохо и неудобно, – бросаю в шутку и опираюсь кулаком в пол, чтобы встать.
Костяшки скользят по бумажке. Той самой, что порхала перед моим лицом.
Опускаю взгляд и хмурюсь, подцепив пальцами тысячную купюру.
Впервые просыпаюсь в деньгах. Как стриптизер или жиголо.
Это Каролина мне оставила? Зачем? За что?
– Спасибо, хоть не в трусы засунула, – сминаю купюру, недоумевая и на всякий случай раздражаясь.
С опаской кошусь на резинку своих боксеров. Издаю облегченный вздох, не обнаружив под ней никаких денег. И подскакиваю на ноги, чтобы в пару шагов оказаться у двери спальни и ворваться туда без стука.
– Мелкая, доброе… – устремляю взгляд в пустую постель, – …утро, блин, – в сердцах бью кулаком об косяк и тут же опираюсь о него плечом.
Разворачиваю купюру, растерянно кручу ее в руках – и замечаю текст на обратной стороне. Буквы выведены изящным каллиграфическим почерком.
Записка? Мне? На «тысячке» вместо листка? Кучеряво живем!
«Доброе утро…», – будто в реальном времени отвечает мне Каролина. Вежливая какая.
– Да иди ты, мелкая засранка, – бубню недовольно.
И шокировано поднимаю брови, читая дальше. А там задания на день по пунктам. Нумерации только не хватает и времени, отведенного на их выполнение.
«Покормите кота», – коротко и ясно. Я понимаю, конечно, что места на купюре мало, но все равно бесит. Хамка малолетняя.
Тем не менее, я машинально плетусь на кухню. Открываю шкаф и достаю корм, чтобы насыпать Арни. Под его хруст и чавканье изучаю следующий «этап квеста».
«Рубашка на тумбе».
– Гоняешь меня по всей квартире, – высказываю возмущенно, будто Каролина рядом и может меня услышать.
Возвращаюсь в спальню. Нахожу аккуратно сложенную рубашку. Надеваю ее, потому что лень искать другую. По пути в гостиную натягиваю джинсы.
«Пакеты – в мусор», – последний приказ.
С тоской выхожу в коридор. Достаю с полки пакеты. Небрежно бросаю у двери.
– Вот и весь сюрприз, – опустошенно смотрю на них. – Золушка наутро превратилась в тыкву, – потираю бороду. – А вместо туфельки оставила мне гору мусора.
Опускаюсь на пуфик, засовывая ноги в кроссовки. Ни на миг не выпускаю из пальцев послание от странной девочки. Сам не понимаю, почему продолжаю вестись на эту дурость. И играю по ее правилам.
«Спасибо. Извините. Прощайте», – выведено в самом низу, совсем мелкими буквами, потому что не вместилось.
Взрываюсь. Неожиданно для самого себя.
– Здесь я решаю, когда и с кем прощаться, – зло комкаю купюру, пихая ее в карман.
