кислоту, цианистый калий и прочую ерунду можно исключить. Дигиталис тоже.
– Она ела маринованные грибы.
– От грибного яда дама мучилась бы несколько часов, я бы ее спас. – Лебедев кивнул на гостей, которые сбились около сцены. – Эти тоже ели – и ничего, живехоньки. Бедняжка получила нечто слишком сильное…
– Примерно пять часов назад ее мучил насморк, последний час за ней наблюдал я, – сказал Ванзаров. – Какой яд может дать такую реакцию примерно через час после приема?
Аполлон Григорьевич не имел готового ответа. Что с ним случалось нечасто.
– Не уберегли мы с вами женщину, – только сказал он.
– Сможете быстро проверить блюда и напитки?
Выразив глубокое неудовольствие, Лебедев извлек из саквояжа коробочку с реактивами. Он подошел к столу, разглядывая севрюгу, маринады, шампанское и лимонад с видом волка, пробравшегося в овчарню и не решившего, каким ягненком полакомиться первым.
– Начните с моего соусника и салфетки, в которую сплюнул сметану, – посоветовал Ванзаров и поманил Половцева.
Печальный муж прятался за спинами гостей. Подойдя к Ванзарову, он старательно прятал глаза.
– Жду ваших объяснений, Сергей Яковлевич…
Половцев вздрогнул, как от озноба.
– Какие пояснения?
– Каким образом отравили вашу супругу.
– Я отравил? – изумился Половцев. – Да как вам такое в голову могло прийти!
– Днем Елизавета Андреевна пришла в сыскную полицию и заявила о своих подозрениях: она была уверена, что сегодня на банкете будет отравлена. Что и случилось. Отравлена по вашему поручению вашими друзьями…
– Значит, я поручил? – прошептал он.
– По статье 732 «Уложения о наказаниях» виновные в убийстве с обдуманным заранее намерением или умыслом, когда оное учинено посредством отравления, подвергаются лишению всех прав состояния и ссылке в каторжные работы в рудниках на время от пятнадцати до двадцати лет… Только полное признание смягчит вашу участь, господин Половцев.
Чиновник Цензурного комитета схватился за голову, как провинциальный трагик.
– Боже мой, что я наделал! – вскричал он. – Какую глупость совершил! Это будет мне наказание за жадность… Простите, господин полицейский, что обманул вас! Обман невольный и казался мне, неразумному, безобидным… Простите меня…
Половцев молитвенно сложил руки. Не часто преступники каялись вот так сразу после зачитывания статьи Уложения о наказаниях. Ванзаров не знал, что закон имеет такую магическую силу.
– Готовы дать признательные показания?
– Готов! – с жаром раскаяния сообщил Половцев. – Скажу как есть. Ничего не тая.
– Извольте начинать.
– Никогда не был мужем этой женщины, увидел сегодня ее впервые… Я не Половцев, а Иван Сергеевич Замятин, вот извольте убедиться. – Убийца протянул паспортную книжку.
Псковский
