неподвижно застыл в ожидании.
– Да чего же мы стоим? – засуетился старик. – Входите скорее!
Путник решительно шагнул внутрь дома. Старик засеменил следом, то и дело заглядывая ему через плечо, в надежде разглядеть лицо ребёнка.
В доме никого больше не оказалось.
– Да-да, я живу один, – подтвердил старик, заметив недоуменный взгляд Путника. – Только вот накормить мне Вас нечем…
Старик виновато сгорбился.
– Не переживайте, – успокоил его Путник, – мы сами разделим с Вами свой ужин.
Путник бережно уложил девочку на укрытую каким-то тряпьём старую кровать и аккуратно раздвинул укрывающую её ткань. Старик с любопытством наблюдал рядом. Девочка улыбалась, и взгляд чистых детских глаз светился счастливым серым светом.
Путник достал из сумки банку консервов, привычным жестом вскрыл её легионерским ножом и, зацепив содержимое на самый конец острия, поднёс к губам ребёнка.
– Да разве ж можно так? – охнул старик. – Ребёнка – с ножа?
Путник, не обращая на него никакого внимания, покормил ребёнка и потянулся за новой порцией. Вдруг девочка села и, протянув руки к повернувшемуся Путнику, схватилась за острие ножа пухлыми детскими ладошками.
– Спокойно, – тихо сказал Путник и бережно расцепил детские пальцы.
Старик, затаив дыхание, следил за происходящим. Путник, накормив девочку, напоил её водой из фляжки.
– Она – гриб? – испуганно спросил старик.
Путник не ответил. Старик растерянно что-то забормотал, топчась на месте.
Накормив ребёнка, Путник поел сам, поровну разделив скудный ужин со стариком. В благодарность старик принялся вытаскивать из рассохшихся шкафов невесть откуда взявшиеся детские вещи различных цветов и размеров.
– Берите-берите, – причитал он, – мне это без надобности. Здесь раньше жили дети. А я стар и одинок. Берите, не стесняйтесь. Вы же знаете, как быстро они растут…
Путник растерянно держал в руках цветастую детскую одежонку. Он вертел её в руках, словно в оцепенении, и вдруг поймал себя на мысли, что вряд ли что-то может быть сейчас более странным и причудливым. Здесь, в этой страшной комнате, с облупившейся на стенах краской и разбитыми окнами. Лишь девочка улыбалась, счастливая, издавая прекрасное мурлыканье, вот-вот готовое превратиться в нарождающийся детский смех.
Ссутуленная фигура старика уныло темнела на фоне закатного окна.
– Как Вы не боитесь тут один? – спросил Путник.
– А кого мне бояться? – пожал плечами старик. – Мародёры сюда, слава Богу, не добрались. А собаки… Так это всего лишь собаки.
– Ну. уж нет, – криво усмехнулся Путник. – Это не просто собаки. Это противоестественное подобие людей, пахнущее мокрой псиной. От них не стоит ждать ничего хорошего. И поэтому всех их…
– Ах, да, – печально вздохнул, спохватившись, старик, – зачем они нужны? Как я мог забыть?
– Считаете
