праздникам приносили жертвы – добытую в лесах дичь, пойманную в Неве и в Ладоге рыбу, и другие дары здешней скудной северной земли.
Но среди множества языческих богов был камень-чародей, чей дух требовал совсем другие жертвы. Звался этот камень Атаканом. Ему не нужны были зайцы, утки и щуки. Ему нужна была теплая человеческая кровь. А если камень этот вовремя не окропляли кровью, то на ижорские деревеньки обрушивались страшные напасти – болезни, голод, нашествия безжалостных врагов. И ижоры вынуждены были убивать на этом камне людей – захваченных во время войн и набегов пленных, окропляя горячей кровью его заросшие ржавым мхом бока.
Шло время, и Атакан становился все более и более ненасытен. Он требовал все новые и новые жертвы. Пленных уже не хватало, поэтому ижоры начали приносить в жертвы кровавому камню своих сородичей. И ничего с этим поделать было невозможно.
Ижоры плакали, горевали, а потом взмолились перед духом Невы-кормилицы и попросили ее спасти их бедных от гнева ненасытного Атакана. Сжалилась над ними река, изменила свое русло и погребла в пучине глубоких вод своих страшный камень.
Обрадовались ижоры, горячо поблагодарили матушку-Неву, только радость их оказалась преждевременной. Атакан начал мстить людям за то, что они перестали приносить ему жертвы. В том месте на Неве, где на дне реки навек упокоился кровавый камень, стали происходить страшные вещи. То лодка с рыбаками опрокинется, и люди, запутавшиеся в сетях, пойдут ко дну. То моряк с проходящего по Неве купеческого судна свалится за борт и утонет. То стирающая на реке белье женщина ни с того ни с сего упадет с мостков в воду и захлебнется.
Шли века, менялась жизнь на землях племени ижор. Отшумели-отгремели жестокие сражения Северной войны, и на берегах Невы волею русского царя Петра Алексеевича «из тьмы лесов и топи блат вознесся пышно, горделиво» огромный город, ставший новой столицей Российской империи. А в том месте, где на дне Невы лежал кровожадный камень Атакан, проложили переправу, соединявшую Новгородский тракт с дорогой на Выборг. В 1786 году, в царствование императрицы Екатерины Великой, здесь навели Воскресенский плашкоутный мост.
Страшный же камень продолжал собирать свои жертвы. Шепотом местный люд рассказывал, что в полнолуние на Неве, в том месте, где на дне реки лежал Атакан, вдруг появлялся черный водоворот, который втягивал в себя не только людей и животных, но и свет ночных звезд и луны. А из водоворота «вылазила всяка нечисть», измывавшаяся над православным людом – «поганые рожи корчила да срамные слова кричала». Привлекал таинственный черный водоворот и самоубийц, которых словно магнитом тянуло в эти гиблые места.
Во времена императора Александра II Освободителя на этом месте начали строить постоянный каменный мост. И вот, в сентябре 1876 года, полужидкий грунт прорвался в кессон, где работали двадцать восемь человек – строителей моста. Пятеро из них погибли. Через год на том же самом месте произошел взрыв. Массивный потолок кессона отбросило далеко в сторону. Девять рабочих, находившихся наверху, этим взрывом убило на месте. Илистый грунт хлынул в кессон и затопил работавших в нем людей. Ликвидация последствий этой катастрофы длилась около года. Летом 1878 года с того гиблого места извлекли двадцать мертвых тел. Причину взрыва так и не удалось выяснить.
В 1879 году мост наконец торжественно открыли. Он был назван в честь императора Александра II и получил имя Александровского. А через некоторое время на нем стали пропадать люди. Не гибнуть, а просто бесследно исчезать, словно их никогда и не было.
Знатоки петербургских тайн рассказывали, что мост, который после революции переименовали в Литейный, в полнолуние окутывает таинственный желтый туман, и вошедшие в него люди пропадают «неведомо куда» – какая-то колдовская сила забрасывает их в иные времена, в иные земли, откуда никому назад ходу не было. Правда это или нет, никто точно сказать не мог…
Глава 1
Они спасут тебя
13 сентября 2018 года. Санкт-Петербург. Набережная Робеспьера
Василий Васильевич Патрикеев – журналист и историк
Интересно, почему так темно на улице? Если верить календарю, то на дворе должно быть полнолуние. Но на небе не видно ни звезд, ни луны. Да и свет от фонарей на набережной Робеспьера какой-то странный, словно неземной. Чудеса, да и только!
Из дома я вышел загодя, и на вокзал, по всем моим расчетам, должен был успеть. Там я не спеша куплю билет на последнюю электричку и отправлюсь в свое любимое Орехово. Доберусь я до него за полночь, но от станции до дома идти всего ничего. Середина сентября считается в Ленинградской области бабьим летом, но по ночам уже случаются заморозки. Потому-то, выходя из дома, я оделся потеплее, поддев под куртку-ветровку вязаный шерстяной свитер.
А завтра с утра я снова засяду за свою книгу. Хорошо работается за городом – тишина, свежий воздух, птички чирикают, словом, именно то, что нужно для творческого процесса.
